девушка послушно скользит в боковой проход вентиляции.
На повороте я неожиданно застреваю. Ширины короба не хватает, чтобы согнуть колени, и тело застывает неуклюже – ноги еще в магистрали, а торс уже в ответвлении. Пыхчу, скребусь, пытаясь освободиться, девушка размеренно уползает вперед и внезапный страх остаться в одиночестве в замкнутом пространстве хлещет меня душащим приступом. Тянусь из-за всех сил, выкручиваюсь на месте, словно червь, сдираю кожу, трещит ткань на брюках, и все же я рывками втягиваю ноги в боковой проход. Ползу, задыхаясь, за девушкой и скоро натыкаюсь головой на острый каблучок.
– Здесь решетка, – шепчет майор.
Подтягиваю к глазам карманный компьютер, и вспыхнувший дисплей освещает мохнатые наросты пыли на стенках короба. При свете становится немного легче, удушье уже не давит гортань. Прокручиваю на экране план вентиляции. Прямо от воздухозаборника и налево. Первая вентиляционная решетка над небольшой комнатой для переговоров северного крыла. Все верно. В малых переговорных служба безопасности банка не установила камеры и потому, если Камалу удалось восстановить контроль над пультом наблюдения, нас не увидят.
– Спускайся, – шепчу. – Вниз. Вниз.
Поскрипывает вентиляционная решетка и в темноту короба проникает рассеянный свет. Девушка двигается вперед и почти бесшумно исчезает, мелькает только силуэт каблучков.
Отталкиваюсь локтями, подползаю к краю выломанного проема решетки, выглядываю наружу. Высоковато, черт побери. Как она смогла так бесшумно выскользнуть? Справа полукруглый стол с блокнотами и оставленными в панике дамской сумочкой и мобильником. Пара кресел. Слева замечаю декоративную крышку батареи отопления. Если потянуться как следует, в нее можно будет упереться руками.
Вишу вниз головой, раскачиваюсь, как воздушный гимнаст в цирке, стараясь дотянуться до выступа, и в тот самый момент, когда ладони хватают твердую поверхность батареи, мои ноги выскальзывают из короба. И, совершив почти полное сальто, я падаю на колени. От боли мир мгновенно бледнеет, краски осыпаются. Скриплю зубами, щурюсь кисло.
Девушка наклоняется ко мне, с тревогой вглядывается. Моргаю пару раз, чтобы успокоить ее, и медленно, словно калека, поднимаюсь на ноги.
– Цел? – шепчет она.
– Пус-тя-ки, – едва получается выдохнуть, оттого неубедительно выходит и приходится моргнуть бодро – я же полковник спецназа.
Как только боль немного отступает, я замечаю, как смешно она выглядит, перепачканная в пыльных наростах вентиляции, с воинственным блеском в глазах и пистолетом в поднятой к плечу руке.
И улыбаюсь невольно.
– Чего? – хмурится девушка непонимающе.
Успокаивающе поднимаю ладонь. Но от вопроса удержаться не могу:
– Как тебя зовут, майор?
Ее губы трогает странная полуулыбка, и, кажется, видит она меня насквозь. И почему-то молчит.
– Ну ладно, – говорю упавшим голосом. – Будешь майором…
– Елизавета, – неожиданно отвечает.
Хорошее имя. Лиза-Лиза-Лизавета, что ж не шлешь ты мне привета…
– Алексей, – протягиваю ладонь.
Девушка ответно поднимает руку. Ладошка у нее крепкая, теплая.
– Познакомились, – говорю, а руки ее не отпускаю.
– Познакомились, – кивает, руки не отнимает и глядит не зло.
«А думал ведь, что и не заговорю с тобой», – вертится в голове.
Из окна слышится рев толпы, и руки наши размыкаются.
Выхватываю из чехла карманный компьютер, пробегаю стилусом по камерам видеонаблюдения. Штайн по-прежнему на автостоянке, только переместился из внедорожника в кабриолет ближе к выходу с лестницы. Видимо, получил информацию о нашем побеге – блокирует возможный путь отхода. Двое, Камал и Шульц, у окна зала службы безопасности. Между ними – силуэт женщины на фоне окна. Шульц поднимает руку, голова женщины вздрагивает, словно от легкого толчка, и ее тело, качнувшись, валится в открытое окно.
Стоун на третьем этаже, автомат прикладом в плечо, идет на полусогнутых, настороже. Несомненно – проверяет помещения. Видимо, Штайн сообщил, что через автостоянку беглецы не проходили и искать нас можно только выше этажом. Пока мы болтали в вентиляционной, он, судя по всему, уже прошел второй этаж.
Видеокамера конференц-зала. Заложники сидят на полу, почти не двигаясь. С ними по-прежнему двое, Берегер и Фахани. Стоят у двери, по обеим сторонам от выхода, подняв к плечам автоматы. Возможно, ждут, что мы отправимся освобождать заложников. Прямо перед ними, на столе раскрытый чемоданчик ракетного комплекса. Две небольшие толстые чушки с коротким хвостовым оперением подготовлены к запуску, смотрят в потолок. При запуске из этого положения от удара о железобетонные перекрытия пластиковые контейнеры с «Росой-2» моментально лопнут. И в здании, и в округе мгновенно распространится сжигающий легкие свежий запах цветущих яблонь.
Сажусь на стол, машу ладонью, приглашая. Лиза присаживается рядом, смотрит в дисплей наладонника. Ее близкое плечо жжет мягким теплом кожу.
– Положение наше следующее, – шепчу, а от близости ее кружится голова. – Террористов осталось шестеро. Один на стоянке, – показываю экран с сидящим в кабриолете Штайном. – Он оттуда вряд ли уйдет, на нем периметр. Легче всего в здание проникнуть через стоянку, и они это знают, потому охрану здесь не уберут. Двое здесь, – показываю комнаты службы безопасности, где Камал разговаривает по телефону. Шульц стоит у окна. – Они только что выбросили женщину, и у них есть полчаса до следующей казни. Один на связи, второй водит заложников. Эти двое, скорее всего, сейчас отправятся нас искать, как вот этот, – показываю коридор третьего этажа, где Стоун выбивает ногой дверь. – А то, что они нас будут искать – это точно. Они уверены, что из здания не выбраться. А мы с тобой – гражданская дамочка из заложников, да техник-слабак без боевого опыта…
Чувствую – не так дышит мой майор, задумалась.
– Ну, это они так думают, что слабак и без опыта, – поправляюсь. – Так по легенде было положено. Трудно, конечно, пришлось с таким прикрытием. Сама знаешь, навыдумывают легенд эти мастера– аналитики, – покосился на нее, не перегнул ли палку. Молчит. – Короче, неважно. Цель, повторяю, как они уверены, достаточно слабая. Думают они, скорее всего, что мы с тобой в каком-нибудь кабинете спрятались, переждать решили. Потому нас один только и ищет пока. Но упускать нас, понятное дело, нельзя. Так что наша задача пока – сидеть тут тихо. Мы видим их перемещения, как только они проверят верхние этажи, то уйдем туда.
– А потом? – шепчет она мягко.
– Потом, – ее близость мешает сосредоточиться, зажмуриваюсь, собирая разбегающиеся мысли, – у нас мало вариантов. Практически – нет. Посмотри сюда, – открываю окошко видеокамеры большого конференц-зала. – Это химическое оружие ВСС-18, то самое, от которого я ключи передавал, – тыкаю стилусом в изображение ракетной установки на столе перед заложниками, и картинка приближается. – В ней комбинированное поражающее вещество, способное убить все живое в округе трех квадратных километров. А здесь, – показываю четвертый уровень подземных помещений и сложенные штабелем чемоданчики, – еще двадцать четыре комплекта. Это, в общем, и есть мое задание. И цель, вернее, одна из целей террористов.
– Понятно, – кивает Лиза.
Молчу. Ожидаю ответных откровений, но майор не спешит поделиться со мной подробностями нелегкой службы. А жаль.
– В общем, ракеты не просто так поставили перед заложниками, – продолжаю скомканно. – Будут взрывать перед выходом из здания. Путь отсюда только один – вертолет. Но его пока не запрашивали. Тянут время. Зачем – не пойму. Все, что делают – убивают, показывают всему миру с помощью телевидения каждого заложника. Секунда в секунду. Хотят, как я понимаю, показать себя способными держать
