– Не мало?
– Арбалет опасное оружие, потому что бесшумен. Он создан для нападения из засады. Большой отряд чужаки смогут быстро обнаружить и уничтожить. Если же мы сумеем незаметно подобраться к ним, в открытом бою они вряд ли сумеют оказать нам серьезное сопротивление. Это же не боевое подразделение, а всего лишь банда мародеров, поэтому численность их не имеет большого значения.
На следующее утро Кийск и трое отобранных им солдат отправились на разведку. Реку они перешли по старому железнодорожному мосту. К коттеджам, до которых от моста было километра два, вела прямая дорога через поле, но Кийск, чтобы остаться незамеченным, повел свой небольшой отряд вдоль заросшего густым ивняком берега реки. Дойдя до узкой полоски песчаного пляжа, они повернули в сторону от реки и вскоре вышли к крайнему коттеджу. Дом казался необитаемым: двери и окна настежь распахнуты, сорванная калитка, поскрипывая, болталась на одной петле. Сместившись чуть в сторону, можно было увидеть левое крыло стоящего за ним второго летнего домика, из открытого окна которого доносились жалобные стоны мучимой кем-то гитары.
Полчаса Кийск и солдаты внимательно наблюдали за окрестностями, но не увидели ни часовых, ни даже просто праздно гуляющих обитателей коттеджей. Если в домах обитали бандиты, напавшие ночью на ферму, то вели они себя в высшей степени беспечно. Или же, что вернее всего, собравшись кодлой и вооружившись арбалетами, считали, что находятся в полной безопасности.
По команде Кийска трое солдат, пригнувшись, побежали к первому дому. Кийск бежал последним, стараясь до последнего момента не выпускать из поля зрения угол другого коттеджа.
Дом был пуст. Внутри него все было перевернуто вверх дном. Казалось, в доме не осталось ни одного целого предмета, ни одной стены, по которой не растекались бы грязные пятна, ни одной половицы, на которой не пробовали бы развести костер. Все вокруг было покорежено, побито и пожжено, валялись листы, вырванные из книг, обертки от продуктов и недоеденные куски, пустые винные бутылки и смятые жестянки из-под пива.
На одной из стен висела большая рама с картиной, выполненной в светло-голубых тонах. Что именно на ней было когда-то изображено, рассмотреть не представлялось возможным, поскольку поверх краски на ней фломастером была нарисована кривая мишень, изъязвленная многочисленными разрывами.
– Похоже, мы нашли то, что искали, – сказал один из солдат, указывая рукой на то, что осталось от картины.
– Разгромив один дом, они перебрались в другой, – посмотрев на Кийска, добавил другой.
Кийск молча кивнул.
На втором этаже, под распахнутым окном, выходящим на реку, они обнаружили спящего в обнимку с бутылкой мертвецки пьяного мужика. Должно быть, он был часовым: на подоконнике лежало с десяток петард, которые должны были послужить сигналом о появлении посторонних. Мужик, когда его связывали, даже не проснулся, только сонно что-то промычал.
Два соседних коттеджа разделяла невысокая садовая ограда. Добежав до нее, солдаты и Кийск присели среди кустов смородины. Через щели изгороди было видно окно дома напротив, в котором изредка мелькали какие-то фигуры. По-прежнему было слышно гитарное треньканье, раздавались голоса, которые то и дело прерывал визгливый женский смех.
Солдаты ножами вырезали у земли два пластиковых заборных прута и пролезли на соседний участок. Ползком, скрытые буйно разросшимися без хозяйского присмотра садовыми цветами, они добрались до стены дома и встали, прижавшись к ней спиной. Кийск знаком велел одному из них держать под контролем окно, двоих же других повел за собой к находившейся за углом застекленной двери.
Пригнувшись, они неслышно прошли под окном и остановились у ведущей к двери лесенки из трех ступенек. Кийск уже хотел взяться за ручку, когда дверь сама с треском распахнулась и на крыльцо вывалился по пояс голый парень, с трудом держащийся на ногах. Кийск и солдаты отшатнулись в стороны и вжались в стены, держа наготове автоматы.
Едва не свалившись с лестницы, парень спустился с крыльца, дотащился до ближайшего дерева и, спустив штаны, стал мочиться, держась рукой за ствол.
Кийск, пальцами толкнув дверь, неслышно прикрыл ее. Автомат он отдал солдату, сам же вытащил нож и, почти не таясь, направился в сторону пьяного. Когда тот, сделав свое дело, начал застегивать штаны, Кийск схватил его за плечо, резко развернул к себе лицом и, сдавив горло, прижал спиной к дереву. Пытаясь сделать вдох, парень разинул рот и вцепился обеими руками в запястье Кийска, стараясь оторвать его руку от своего горла. Кийск приставил к носу парня нож, и тот сразу же затих.
– Сколько человек в доме? – слегка ослабив хватку, тихо спросил Кийск.
Парень судорожно глотнул воздух и прохрипел:
– Не знаю… Человек десять…
– Оружие?
Парень кивнул.
– В других домах люди есть?
Парень снова кивнул и замахал рукой в сторону дальнего дома. Кийск коротко и резко ткнул отставленным большим пальцем парню в шею и бросил бесчувственное тело под дерево.
Забрав у солдата автомат, Кийск поднялся на крыльцо и открыл дверь.
Обстановка внутри немногим отличалась от той, что они видели в первом доме. В комнате находились пятеро мужчин и три женщины, разодетые в пух и прах. Длинноволосый малый в джинсовой куртке, надетой на голое тело, развалясь на диване, неумело бренчал на гитаре. Увидев солдат, он метнулся к столу, на котором среди бутылок, кружек и тарелок с едой лежал арбалет.
– Не дергайся, – повел в его сторону стволом автомата Кийск. – Арбалет не заряжен, и я успею выстрелить первым. – Он обвел взглядом остальных и приказал: – Ну-ка, перебирайтесь-ка все на диван.
Все задвигались, перемещаясь в дальний конец комнаты. Воспользовавшись возникшей сутолокой, один из парней прыгнул головой вперед в окно. Снаружи раздался короткий сдавленный вскрик, и в окне появилась фигура солдата, сделавшего знак, что все в порядке.
