испарений. В некоторых местах вода казалась чуть теплее, чем везде. Должно быть, там, глубоко внизу, били теплые ключи. Именно из-за них в холодный день над болотом стоял туман.
Вереница идущих по болоту людей растягивалась и становилась все длиннее. Оглянувшись в очередной раз назад и даже не увидев конца колонны, Кийск понял, что вскоре у людей уже просто не останется никаких сил, ни физических, ни нервных, и, несмотря ни на какие страхи, они не смогут сделать ни шагу.
Кийск велел лозоходцу искать путь к ближайшему острову. Если преследователи не имели возможности передвигаться по болоту, то уже пройденного расстояния будет достаточно для того, чтобы обезопасить себя. Если же у механиков были какие-то средства, позволяющие пересечь трясину, то все попытки уйти от них не имели шансов на успех.
Вскоре они выбрались на клочок сухой земли, размером с половину футбольного поля, поросший густым низкорослым кустарником, на котором еще кое-где сохранились мелкие красные листья и маленькие сморщенные ягоды.
С трудом удалось набрать какого-то топлива и разжечь два небольших, нещадно дымящих костра, возле которых не могли разместиться все желающие согреться и обсохнуть.
Кийск с трудом стянул прилипшие к телу мокрые штаны, повесил их на куст и, обхватив себя руками за плечи, принялся бегать вокруг, тщетно стараясь согреться.
– Мы умрем здесь от голода, если не научимся есть змей, червяков и улиток, – сказал подошедший к нему Баслов.
– Ты видел змей? – спросил Киванов, пытавшийся веткой соскрести с одежды налипшую на нее грязь.
– Нет, но, думаю, на болотах они должны водиться.
– Мы прежде погибнем от холода, – сказал, клацая зубами, Кийск.
– Эй, смотрите-ка! Что это такое? – раздался удивленный возглас с противоположного конца острова.
Глава 28
Там, где кончается путь
Кийск задержался, натягивая так и не просохшие штаны, и последним присоединился к тем, кто прибежали на крик. Любопытных оказалось немного, но стояли они плотно, кольцом обступив то, что находилось в центре.
– Что там? – спросил Кийск, пробираясь вперед.
– Да нора какая-то, – ответили ему. – Большая.
– Нора – это зверь. А зверь – это мясо, – сказал кто-то другой.
– Одним бобром всех не накормишь.
– Бобры на болотах не живут и нор в земле не роют.
– А какая разница, кто там…
Отверстие в земле было идеально круглым и уходило вниз почти под прямым углом. В него без труда смог бы пролезть человек.
– Ну, что я тебе говорил? – с видом заговорщика подмигнул Кийску оказавшийся рядом с ним Киванов.
– А что ты мне говорил? – непонимающе сдвинул брови Кийск.
– Что Лабиринт не даст тебе пропасть.
– Ты думаешь, что это он?
– А что же еще?
Кийск недоверчиво хмыкнул и подошел к дыре.
Баслов, стоя у норы на коленях и опустив в нее руку с фонарем, пытался что-нибудь рассмотреть.
– Ничего не видно, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Должно быть, глубокая.
– Давайте веревку, – сказал Кийск.
Он застегнул куртку на все пуговицы и проверил, удобно ли подвешен к поясу нож.
В дыру бросили веревку, и Кийск, придерживаясь за нее руками, стал медленно спускаться вниз. Вначале он полз, упираясь локтями, спиной и носками ботинок в стены. Земля, осыпаясь большими комьями, с тихим шелестом падала вниз. Неожиданно стены раздались в стороны, и Кийск повис в пустоте. Перехватив веревку руками еще пару раз, он коснулся ногами пола.
Кийск отпустил веревку и положил руку на рукоятку ножа. Его окружал кромешный мрак, в котором не было заметно даже намека на просвет. Из-за того, что лаз уходил вниз не отвесно, а под небольшим углом, не было видно даже пятна света в его начале. Казалось, Кийск спустился не на несколько метров под землю, а в бесконечную глубину преисподней, где умирало само время.
– Эй! Кийск! Как там у тебя? – вернул его к реальности раздавшийся сверху голос Баслова.
– Спускайте лампу! – отозвался Кийск.
Держа правую руку по-прежнему на ноже, он вытянул другую вверх, ловя невидимую в темноте незажженную лампу. Холодное стекло скользнуло по тыльной стороне ладони и коснулось плеча. Кийск взял лампу в руки, снял с нее стекло и, чиркнув зажигалкой, запалил фитиль.
В свете разгорающегося огня Кийск увидел проход, берущий начало с площадки с неровно очерченными
