– Радует, – мрачно буркнул Гроптик. Отвернувшись в сторону и ковырнув ногтем одеяло из искусственного войлока, он совсем уже тихо добавил: – Но не вдохновляет.
– Поищи себе другую музу, – с усмешкой посоветовал Андрей.
– Слушай, Джагг, мы ведь с тобой уже не первый год знакомы, – посмотрев на сержанта, вроде как с задумчивостью произнес Гроптик.
– И что с того? – Андрей был занят тем, что оправлял на себе форму, а потому и не смотрел на собеседника.
– Да то, что я до сих пор, разговаривая с тобой, не могу понять, что у тебя на самом-то деле на уме.
– Тебя это пугает? – быстро глянул на Гроптика Андрей.
– Скорее настораживает, – ответил тот.
– Так, наверное, и должно быть, – секунду подумав, пожал плечами Андрей. – Все то, что человек не может понять, вселяет в него опасение.
– И тебе никогда ни с кем не хочется поделиться своими мыслями? – продолжал допытываться Гроптик.
– Человек разумный в отличие от дикого зверя обладает способностью подавлять свои желания, – ответил на это Андрей.
– Ну, Джагг, если так рассуждать…
– Слушай, Гроп, – перебил сослуживца Андрей, – у тебя штрафники есть?
– Ну, есть парочка… На улице они сейчас, дороги метут…
– Дороги можно без конца мести.
– А что ты предлагаешь?
– У меня для них есть более серьезное занятие. – Андрей с многозначительным видом постучал рукой по сумкам, которые принес с собой. – Ты что, думаешь, я из Сабата пустой вернулся?
Гроптик задал только один вопрос:
– Когда?
– Я думаю, сегодня вечером, – ответил Андрей. – Собственно, какой смысл тянуть?
– Правильно, – тут же согласился с ним Гроптик. – Нечего откладывать на завтра то, что можно выпить сегодня. Сколько будет человек?
– Я думаю, не больше десяти… Ну, как обычно, все наши.
– Понятно, – быстро кивнул Гроптик и уверенно пообещал: – К вечеру в кладовке будет накрыт царский стол на десять персон.
– Надеюсь на тебя, – улыбнулся Андрей.
Если уж Гроптик за что-то брался, до делал это по высшему разряду. К назначенному времени в кладовой разведроты был накрыт роскошный стол. Правда, скатертью служили расстеленные газеты, но зато меню состояло из лучшего, что только могла предложить армейская кухня. Предметом особой гордости Гроптика являлся огромный противень с яичницей, зажаренной на сале. Посыпанная сверху крупно нарубленной зеленью из полковой теплицы, выглядела она, следует признать, весьма привлекательно и аппетитно. Окружение было под стать главному украшению стола: металлический бачок с тушеными овощами, тарелка с кусками обжаренного мяса и десятка два различных консервных банок из армейского рациона.
Особую пикантность столу придавали, несомненно, четыре бутылки с чистейшей сорокаградусной, привезенной Андреем из Сабата. Хотя и без них выпивки было достаточно – самогон совсем неплохого качества в любом разумном количестве всегда можно было достать в гарнизонной пекарне, расположенной на территории части. Пекари охотно меняли пойло собственного приготовления на консервы или продуктовые купоны.
Включая Андрея и Гроптика, за столом собрались одиннадцать человек. Трое имели сержантские нашивки. У остальных на карманах были пришиты чистые шевроны. Все они уже не первый год знали друг друга, поэтому и обстановка в кладовке был спокойной и непринужденной.
В каждой роте имелись осведомители, доносившие о неосторожных высказываниях сослуживцев регулярно посещающим часть наблюдателям из Управления внутренней стражи. Обычно в ротах их хорошо знали и предпочитали просто держаться от них на расстоянии. Лучше было иметь в коллективе штатного осведомителя, про которого прекрасно известно, кто он такой, чем все время бояться сказать лишнее слово или попросту оказаться кем-то неверно понятым.
Все десять человек, сидевшие с Андреем за одним столом, были далеко не ангелы. У каждого из них была своя дурь в голове. Но можно было с легким сердцем руку дать на отсечение за то, что среди них стукача не было.
Застолье разворачивалось по стандартной программе. Сначала все выпили за удачно проведенный отпуск сержанта Апстрака. Затем за его своевременное возвращение в часть. Третий тост был за все предстоящие отпуска.
На этом доставленной Андреем сорокаградусной пришел конец, и место бутылок на столе занял бидон с самогоном.
Но прежде чем перейти к самогону, солдаты плотно закусили и на время отвалились от стола.
Воспользовавшись возникшей в застолье паузой, курильщики задымили папиросами.
Среди присутствующих было только двое некурящих – Андрей и рядовой Ченни Эллик. Андрей отодвинулся чуть в сторону от остальных и сел, прислонившись спиной к стене. Он внимательно и с интересом изучал лица своих сослуживцев, сопоставляя собственные первые впечатления от встречи с ними
