Шалиев чуть приподнял и развел в стороны лежавшие на столе ладони, как бы спрашивая этим жестом: 'Видите, как все просто. О чем здесь еще можно говорить?'
— Я не собираюсь оспаривать ваше первенство, — улыбнувшись, мягко произнес Тейнер.
— В данный момент меня интересует вопрос обезвреживания вооруженных преступников, находящихся в секторе Ньютона.
— С этим не возникнет никаких проблем, господин Тейнер, — Шалиев сделал успокаивающий жест рукой. — Операция начнется ровно в полночь. Но только в том случае, если вы дадите мне твердое обещание, что после ее завершения вы не станете предпринимать попыток поисков контактов с другими представителями властных структур Сферы, минуя руководство Информационного отдела. Я, со своей стороны, подтверждаю свое обещание организовать вам встречу с Советом сохранения стабильности и своевременно информировать о ней всех жителей Сферы.
— То, что вы предлагаете, соответствует нашим интересам, — подумав, кивнул Тейнер.
Распахнув дверь, Тейнер остановился на пороге и быстро коснулся внимательным, изучающим взглядом каждого, кто находился в комнате.
На месте не было только Штайнера. Морвуд, Борщевский и Василий, обступив терминал инфо-сети, что-то сосредоточенно выискивали в архивах инфо-сети.
Гаридзе с Бочковым сидели за столом. Бочков азартно гонял шарик по запутанному лабиринту, нарисованному на экране карманной электронной игры, которую он выменял на земную монету, случайно оказавшуюся в кармане, у одного из охранников.
Гаридзе с не меньшей увлеченностью наблюдал за игрой.
Знакомые лица, которые Тейнер успел изучить, и разные характеры, к которым он уже начал привыкать. Но одно из них было только маской, за которой скрывался враг, игравший чужую роль. Один из четверых, — круг поисков, казалось бы, не так велик. Но противник был осторожен. До сих пор, неторопливо, шаг за шагом продвигаясь вперед к поставленной цели, он не сделал ни единой ошибки. И совершать их он начнет только в том случае, если уверует в собственную непогрешимость. Именно поэтому, временно ослабив властный контроль внутри группы, Тейнер предоставил возможность каждому делать то, что тот считал нужным.
— Что нового, шеф? — оторвавшись от игры, спросил Бочков. — О чем секретничали с Шалиевым?
Тейнер отметил, что в последнее время в манерах Бочкова стала проявляться некоторая самоуверенность и развязность. Он не упускал случая оспорить любое заявление руководителя экспедиции. Впрочем, точно так же, как и Гаридзе. Но, в отличии от Бочкова, постоянная нацеленность Гаридзе на конфликт была продиктована неуверенностью и растерянностью. Авторитет, который Гаридзе старательно зарабатывал на Земле, в Сфере практически ничего не значил. Ему трудно было смирится с неопределенностью своего положения, поэтому он стремился к постоянному самоутверждению, не замечая того, что чаще всего это получалось смешно и глупо, вызывая у окружающих, в лучшем случае, лишь жалость. Ощущая в Бочкове ту силу, которой не было у него, Гаридзе старался все время держаться рядом с приятелем. И, следует признать, они неплохо дополняли друг друга.
Впрочем, если предположить, что Гаридзе предатель, то его показную бесхребетность можно объяснить желанием отвести от себя подозрение.
— Мы говорили о Стинове, — ответил на вопрос Бочкова Тейнер. — Шалиев сообщил мне, что после повторного рассмотрения дела об убийстве Бермера, со Стинова были сняты все обвинения.
Говоря это, Тейнер следил за реакцией слушателей. Открыто выразил удивление только Василий.
— А каким образом Шалиев узнал о том, что мы знакомы со Стиновым? — Спросил, обращаясь ко всем, Морвуд.
Тейнер мысленно похвалил его за этот вопрос. Ну, у кого найдется ответ?
— Ничего удивительного, — лениво ответил Бочков. — Мы периодически упоминали его имя в разговорах.
'Совершенно верно, — отметил про себя Тейнер. — Если только не принимать в расчет того, что Василий вывел из строя всю подслушивающую аппаратуру.' Однако, подобное соображение никто не высказал. Промолчал даже Василий, который старался без особой необходимости не встревать в разговоры землян.
Тейнер подошел к сидевшему перед терминалом Морвуду и посмотрел на моноэкран, на котором пульсировала, то поднимаясь вверх, то снова опадая, парабола какого-то графика. Морвуд покосился на него, но ничего не сказал.
— Чем занимаетесь? — Не дождавшись объяснений, спросил Тейнер.
— Пытаемся сопоставить частоту психических заболеваний в различных секторах Сферы с религиозными убеждениями жителей, — ответил Борщевский.
— Ну и как?
— Похоже, что Морвуд оказался прав, — с досадой ответил Борщевский. — Наиболее устойчивая психика у людей в тех секторах, где большинство население либо не придерживается вообще никаких религиозных убеждений, либо исповедуют что-то близкое к языческому пантеизму. Хотя последнее кажется мне несколько странным, — какие природные стихии могут существовать в Сфере? Неплохие показатели и у геренитов. Хуже всего обстоят дела в секторах, отдающих предпочтение традиционным религиям.
— Как мне кажется, это связано с тем, что традиционные религии изжили сами себя, — заметил по этому поводу Василий.
— Они уже не соответствуют духу времени. Нужно считать человека полным идиотом, чтобы требовать от него веры без понимания.
— На мой взгляд, причина здесь несколько иная, — сказал Морвуд. — Но, впрочем, в твоих словах есть определенная доля истины.
— Вы не станете возражать, если я на несколько минут заберу у вас Василия? — поинтересовался у Борщевского с Морвудом Тейнер.
Морвуд, даже не обернувшись, безразлично пожал плечами. Борщевский посмотрел на Тейнера, затем перевел взгляд на Василия.
— Что-нибудь случилось? — Негромко спросил он.
— Нет, — спокойно и уверено ответил Тейнер. — Я просто хочу проконсультироваться у Василия по чисто профессиональному вопросу, — Тейнер улыбнулся. — Похоже, привыкнув считать меня руководителем, вы забыли о том, что я так же и ученый.
— Ага, — Тейнер услышал за спиной язвительный смешок Бочкова, но оборачиваться не стал.
— Кстати, где Штайнер? — спросил он.
— Ушел в соседнюю комнату, — ответил Борщевский. — Сказал, что хочет отдохнуть.
— Ну, надеюсь, мы ему не помешаем, — сказал Тейнер и указал Василию на дверь.
Закрывая дверь, Тейнер услышали начало реплики Гаридзе:
— Тайны мадридского двора...
В соседней комнате на кровати прямо в одежде спал Штайнер. Услышав вошедших, он сразу же вскочил на ноги.
— Извини, если помешали, — сказал Тейнер. — Нам нужно было переговорить без свидетелей.
Не дожидаясь приказа, Штайнер направился к двери.
— Ты можешь остаться, — махнул ему рукой Тейнер. — Ты проверял комнаты на предмет подслушивающей аппаратуры? — Спросил он у Василия.
— Да, — ответил тот. — Нашел десяток микрофонов. Но, как и прежде, не могу дать стопроцентной гарантии, что комната полностью очищена.
— Ну, как уж есть, — вздохнул Тейнер. — Выбирать не приходится. Тебе известно, что я работаю на спецслужбу Земли?
— Спросил он у монаха.
— Да, — спокойно ответил тот. — Мне говорил об этом Стинов.
— Кто-нибудь еще знает об этом?
— Нет, — уверенно ответил монах.
— Так вот теперь об этом каким-то образом стало известно Шалиеву.
Штайнер тихо присвистнул.
