повод не составило бы труда, – чтобы обрушить экономику Московии. Увы, после распада России нам уже самим приходилось покупать нефть и газ. По мировым ценам. Упадет прибыль от туризма – нефть покупать будет не на что. Полковник НКГБ Малинин явно не имел намерения прилагать руку к очередному экономическому кризису, грозящему потрясти, а, может быть, и перевернуть всю систему мироустройства одной отдельно взятой страны. Для того, чтобы этого не случилось, нужен был тонкий и точный обходной маневр, уводящий убийство Челина в сторону от международных дел. К примеру, он мог стать жертвой наведавшихся в Московию безвестных гастролеров. Или его тело вообще могло оказаться не найдено. Кто знал о его существовании? Только я да Анс. И вот теперь еще – полковник Малинин.
Хотя, может быть, это были всего лишь мои ни на чем не основанные измышления. А полковник Малинин давно уже знал, что ему делать. И, как у всякого опытного профессионала, у него имелся ряд домашних заготовок, из которого оставалось лишь выбрать лучшую и подогнать к ситуации. А по комнате он бегает не потому что нервничает, а просто от скуки – он уже знает, как будут развиваться события в дальнейшем. Для него это еще один День сурка. Тоска да и только.
– Ну, что? – спросил Малинин у влетевшего в комнату Жилина. – Догнал?
Странно, но человек в сером даже не запыхался. То ли физическая подготовка у него была отменная, то ли бежал он не торопясь.
– Никак нет, товарищ полковник! – браво отрапортовал чекист Жилин. Я, признаюсь, не услышал в его голосе виноватых ноток. – Его с другой стороны дома машина ждала. Светло-голубой «Астон-Мартин».
– Номера заметил?
– Никак нет, товарищ полковник.
– Ладно, проверим камеры наблюдения на улице, – сказал Малинин таким тоном, что мне сразу стало ясно, что никакие камеры они проверять не станут.
Потому что им и без того было ясно, кто стоял за этим нападением. Вульгарные бандюки с акустическими ружьями по городу не разгуливают.
Зыренко допил чай и вернул мне пустую кружку.
– Ну что, полегчало? – спросил его Малинин.
– Да все в порядке, – смущенно улыбнулся тот. – В ушах только все еще звенит.
– Ну, тогда вперед! – скомандовал полковник.
И мы все бодро выдвинулись в направлении гаража.
Где я и выдал полковнику труп Сергея Владимировича Челина.
Расписку я брать не стал. В таких вещах, как передача трупов, я Вячеславу Семеновичу доверял целиком и полностью.
Мой приятель из гаража не проявил даже мимолетных признаков удивления, наблюдая за тем, как двое чекистов в сером извлекают из кузова моей машины труп и перекладывают его в свое авто. Возможно, он считал, что это самое обычное дело в практике частного детектива. А, может, работая в гараже уже не первый год, он и не такое здесь повидал.
Короче говоря, все закончилось хорошо.
Нет, не все, разумеется, а лишь небольшой промежуточный этап безумной гонки длиною в жизнь.
Да, это я красиво сказал! Жалко, никто не слышал.
Вернувшись домой, я вдруг сообразил, что забыл спросить полковника Малинина о самом главном. Как долго будет действовать препарат «два-двенадцать»? Сейчас мне спать совершенно не хотелось. Но что, если где-нибудь в середине дня, когда действие препарата закончится, я просто вырублюсь, как неисправный мотор? Некрасиво получится. К тому же в свете последних событий возможность провести светлый, спокойный денек, не отягощенный стрессами и не испорченный неприятными встречами, казалась более чем бесперспективной. Пару минут я мучился сомнениями, не забраться ли снова в постель, чтобы наверстать упущенное? Но, по здравому размышлению, выходило, что сейчас я все равно вряд ли засну. И дело было не только в чудодейственной пилюле, которой угостил меня Зыренко, но и в том, что я пребывал во взвинченном, полустрессовом состоянии. Сначала – утренняя побудка, устроенная полковником НКГБ; затем – допрос с пристрастием; чуть позже – счастливая возможность избавиться от трупа Челина; и наконец – стрельба в упор из акустического оружия. Возможно, с кем-то такое случается каждый день. С меня же и четверти было достаточно, чтобы заработать нервное расстройство. Это только у Чейза в книжках частный детектив – это парень с квадратным подбородком, стальными нервами, каменными бицепсами и черепом, крепким, как чугунок. По нему ухватом лупят, а он лишь почесывается да потягивается. На самом же деле, мы такие же, как все, чувствительные и ранимые. Ладно, будем считать, это я только про себя сказал.
Все.
Дабы усладить свою чувствительность, а заодно и потешить чувство прекрасного, я включил диск Бесси Смит. В минуты, когда на душе тягостно и муторно, как в предчувствии судного дня, и не хочется думать ни о чем, кроме как о всех тех ошибках, что ты успел совершить, пожив на этом свете совсем не так уж много, как хотелось бы, ничто не помогает так, как Бесси Смит. Ее протяжные, немного неровные баллады действуют, как мантры, несущие в души мир и покой. Если это чудо, то я готов верить в чудеса.
Ну а включив музыку, я перебазировался на кухню, чтобы наконец приготовить себе нормальный завтрак. Во-первых, нужно было чем-то занять время, а во-вторых, было предчувствие, что на обед у меня сегодня снова окажется пицца или еще чего похуже. Вроде шаурмы, которой третьего дня пытался накормить меня полковник Малинин.
Время подходило к восьми. Собственно, можно было уже и Гамигину позвонить. Рассказать обо всем, что случилось нынешним утром. Но я решил не торопиться. Мне хотелось видеть лицо Анса, когда он узнает обо всем, что со мной произошло. Да и на Лою взглянуть в этот миг я бы тоже не отказался. Хотя, я готов глядеть на нее когда угодно и сколько угодно. Ранним утром и поздним вечером, ночью и днем…
Стоп!
Меня повело при одной только мысли о Лое. Это можно было объяснить побочным действием препарата «два-двенадцать» или черной магии Бесси Смит. Но какой смысл обманывать самого себя? Меня просто по жизни вело от этой демоницы. С того самого дня, когда я ее впервые увидел.
Вот, сказал.
И что, легче мне от этого стало?
А, черт его разберет!
Пора было завтракать.
На завтрак я любил готовить себе джамбалайю. Времени это занимало немного, трудов требовало самую малость, продукты годились почти любые, была бы горсть риса, а для того, что испортить блюдо, нужно было очень постараться. На этот раз я приготовил джамбалайю с луком, креветками, красным перцем и ветчиной, которая залежалась в холодильнике, заветрилась и на бутерброде смотрелась бы уже не особо привлекательно. А в рисе, приправленном кайенским перцем и карри, – то, что надо.
Съев большую порцию джамбалайи и запив ее двумя кружками чая, я почувствовал себя почти что умиротворенно.
«Что не дает мне спокойно жить и радоваться жизни?» – подумал я.
Нестабильные взаимоотношения с Лоей.
Это верно.
А еще – то, что лежало в сейфе. То, что я, движимый неким странным и не до конца понятным мне импульсом, решил не отдавать полковнику Малинину.
Я перебрался в комнату и достал из сейфа вещи, принадлежавшие в прошлой жизни Сергею Владимировичу Челину. Усевшись в кресло, я сначала внимательно осмотрел использованный транспортный талон. На нем не было никаких пометок или сгибов. Я посмотрел через талон на свет, но не увидел ни одного прокола. Талон не таил в себе никаких секретов. Во всяком случае, невооруженным глазом их было не разглядеть.
А вот фотография кошки…
Какой нормальный человек станет носить с собой фотографию кошки? Странные сантименты. Особенно для человека, решившего продать стратегические секреты одной державы шпионам другой. Я был почти уверен, что фотография кошки оказалась в бумажнике Челина неспроста. В отличие от того, что я говорил Малинину, я не верил в то, что Челин хранил в голове всю информацию, которую собирался продать
