Анна Кальма
Дети горчичного рая
1. Отпечатки пальцев
— Может быть, приступим? — спросил белокурый полицейский инспектор.
Сыщик Ньюмен, нагнув тяжелую голову, вглядывался в шеренгу школьников, в серьезные, пытливые глаза, устремленные на него со всех сторон.
Было раннее утро. Только что вымытые полы блестели, и вся школа пахла скипидаром и дешевым мылом. В широкие окна холла было видно серое, дождливое небо, совсем не похожее на апрельское, и кусок цементированного, скучного двора. Каштаны еще не распустились, и сквозь их корявые сучья вдали торчала красная коробка двадцатиэтажного универсального магазина «Атенеум».
Дождь падал не переставая, но директор и учителя были в сборе. За преподавательским столом холодно блестели очки и золотые зубы Мак-Магона. Наклонясь, директор что-то рассказывал Хомеру — учителю математики, прозванному за уродливую внешность «Гориллой». По своему обыкновению, ни директор, ни Хомер не обращали никакого внимания на второго учителя — Ричардсона, или Ричи, как ласково звали его школьники. И Ричи сидел с краю, отщепенцем, тонкий, молодой, с открытым, энергичным лицом.
— Итак, леди и джентльмены, прошу предъявить ваши фабричные марки, — провозгласил сыщик, стараясь шуткой рассеять гнетущее настроение.
Несколько мальчиков постарше угодливо засмеялись, но многие еще больше насупились.
— Ну, кто первый?
Ньюмен вытянул из шеренги прилизанного мальчика в полувоенной куртке. Белыми ресницами, бровями, волосами, всем своим обликом мальчик напоминал моль.
— Тебя как зовут?
— Фэниан Мак-Магон, сэр, — вытягиваясь, сказал он.
— Это мой сын, Ньюмен. — Директор Мак-Магон поднял голову, и очки его блеснули прямо на сыщика. — Он — один из лучших учеников и, кроме того, «орел» у бойскаутов.
— Отлично! — кивнул Ньюмен. — Значит, к нам не попадешь… Но снимки я все-таки думаю сделать.
— Пожалуйста, сэр! — Фэйни с готовностью протянул руки. — Это очень интересно, сэр. Я и сам хотел бы помогать полиции.
— Ладно, Фэниан. Вырастешь — возьму тебя в помощники, — опять пошутил Ньюмен.
Он отдал распоряжение лаборанту в белом халате, и тот проворно вынул из кожаного футляра несколько вращающихся валиков, тюбики с типографской краской и небольшие стеклянные пластинки. Лаборант выдавил немного краски, быстро и ровно раскатал ее валиком по стеклу и заставил Фэйни поочередно прикоснуться к стеклу пальцами правой руки.
— А теперь перенесем твои отпечатки на бумагу, — сказал Ньюмен и подставил Фэйни белый лист бумаги с расчерченными квадратами. — Ставь сюда большой палец, а сюда второй, а сюда средний, — командовал он.
И сын директора поочередно оставлял в каждом квадрате черный след одного из пальцев правой руки. То же сыщик проделал с левой рукой мальчика, а потом заставил его обмазать краской обе ладони и отпечатать их.
В шеренге школьников раздавался шепот. Ребята вытягивали шеи, стараясь увидеть всю процедуру дактилоскопирования.
— Значит, такого рисунка кожи нет больше ни у кого в мире? — спросил Фэйни.
— Рисунка капиллярных линий, — поправил его сыщик. — Да, сынок, они не повторяются. У каждого человека свое строение; по отпечаткам пальцев мы и обнаруживаем преступника. Поэтому, если ты задумал ограбить Национальный банк, тебе придется теперь бросить эту затею. — И сыщик захохотал, очень довольный своей остротой.
За Фэйни следующим в шеренге был маленький японец, по имени Минору Сано, с несмываемой, точно приклеенной, улыбкой. За эту улыбку и чрезмерную вежливость в школе его не любили, частенько поколачивали и насмешливо звали «потомком самураев». Минору Сано торопливо вышел вперед, шире раздвинул губы в улыбке и с готовностью дал отпечатки своих длинных пальцев.
Движение и шепот в шеренге школьников все усиливались. По-видимому, там шел какой-то горячий спор. Только присутствие директора и преподавателей немного сдерживало школьников, зато лица их были достаточно выразительны, и даже случайно зашедший в школу человек понял бы, что вот-вот произойдет взрыв.
Мак-Магон время от времени поднимал голову и смотрел в упор на школьников: шепот на минуту стихал, но тотчас же возобновлялся с удвоенной силой.
После «потомка самураев» следовал коренастый кудрявый мальчик с красивым своевольным лицом. Одет он был по-взрослому: блестящие желтые туфли и серый в клетку спортивный костюм.
Он очень развязно подошел к сыщику и протянул ему большие выхоленные руки.
— Имя? — спросил сыщик, держа наготове перо.
— Ройяль Мэйсон, сэр, — сказал, вскидывая голову, мальчик.
— Из нашего города или приезжий? Я тебя что-то не припоминаю.
— Сын моего старого приятеля Мэйсона с Юга, Ньюмен, — снова раздался голос директора. — Мэйсон хотел, чтобы мальчик учился именно в нашей школе, под моим наблюдением. Я даже поселил его у себя.
Ньюмен молча кивнул, следя за пальцами Мэйсона:
— Следующий!
На этот раз подошла девочка. Нарядное платье цвета весенней листвы очень шло к ее узким светлым глазам и волосам цвета меди.
— Патриция Причард, сэр, — присела она перед сыщиком.
Ньюмен кивнул:
— Ага, знаю! Мать служит домоправительницей у мистера Милларда, не так ли?
— Да, сэр. — Девочка еще раз присела. Все время, пока ей намазывали краской пальцы, она брезгливо морщилась и покусывала губы. Сделав оттиски, она вернулась на свое место и проворчала громко:
— Интересно, чем я отмою эту гадость? У меня, наверно, на полгода совершенно изуродованы руки.
Ее сосед, высокий мальчик-негр, наклонился и, понизив голос, сказал:
— Не беспокойся. Пат. Я дам тебе скипидару, и от краски не останется ни малейшего следа. Это же обыкновенная типографская краска!
Рой Мэйсон насмешливо скривил рот.
— Этому хорошо говорить! — явственно пробормотал он. — У него такая черная кожа, что если бы они вымазали ему даже всю физиономию, и то никто ничего бы не заметил.
Фэйни и его соседи захихикали, прикрываясь ладонями. Черный мальчик сверкнул глазами:
— Если вы не замолчите, я…
— Эй, что там за разговоры! — раздался окрик сыщика. — Что вы там не поделили?
Фэйни скромно потупился и одернул куртку.
— Мы, сэр, только говорим между собой, что вот на Робинсоне, — он кивнул на негра, — краска будет незаметна, хоть вымажься он с головы до пят.
Ньюмен засмеялся.
— Уж эти мне ребята! Всегда придумают что-нибудь забавное! — одобрительно сказал он. — А ну-ка, Робинсон, поди сюда, испытаем на тебе нашу краску.
Мальчик вышел из шеренги. Он двигался легко и свободно. Белый вязаный свитер туго охватывал его тонкую, сильную фигуру, оттенял черное лицо и живые, блестящие глаза, прямо устремленные на собеседника.
— Простите, сэр, но я не хотел бы давать оттиски, — сказал он негромко.
— Что-о? — Ньюмен сдвинул на затылок шляпу. — Что ты сказал?
Шеренга школьников застыла. Директор Мак-Магон оборвал разговор с Хомером. Холодные излучения его очков устремились, как два меча, на мальчика-негра.
