Грейс улыбнулась:
– Да, действительно.
– Ну, так вот, – продолжал Арран. – Поскольку ты настаиваешь, чтобы я позировал тебе обнаженным, и проявляешь особенное уважение к тому, что должна считать моим самым большим достоинством, отнесись к этому со всей ответственностью.
Грейс изловчилась и сжала «достоинство», о котором он упомянул.
Арран обнажил зубы в усмешке.
– Осторожно, моя прелесть, или ты поставишь нас обоих в неловкое положение. А вообще не осторожничай особенно. Будь беспечной и беззаботной.
– Как скажешь, – согласно кивнула Грейс. – Но я только отыскала то, что можно моментально выпрямить.
– И что же это такое? – Он обхватил ее одной рукой и сел, а другой рукой обнял троих детей.
– Здравствуй, Кэлум! – крикнула Грейс. – Здравствуй, Пиппа! Присоединяйтесь к нам. – И шепнула Аррану: – Я, пожалуй, немного доработаю портрет. По-моему, я несколько преувеличила твое лучшее достоинство.
Он расхохотался:
– Надо привести себя в порядок. Наш клан уже почти в сборе.
– А где Элла и Сейбер? – спросила Грейс.
– Они придут, – сказал Арран. – Они видят только друг друга. И где бы они ни были, одно известно точно: они вместе.
Кэлум, герцог Фрэнкхот, остановился с супругой неподалеку от семейства Аррана.
– Надо подождать, пока мальчики нас догонят, Пиппа. – В свои три и два года Уильям и Чарльз ужасно независимы и любят все делать по-своему. Они преодолели спуск по каменной лестнице к лужайке, но тут Уильям что-то нашел в траве.
– О Господи! – воскликнула Пиппа. – Посмотри-ка на него. Упал в клумбу. Этот ребенок так любопытен.
– Насколько я помню, его матушка всегда любила приключения. – Пиппа частенько пускалась в одиночестве в длительные путешествия по их владениям в Корнуолле. Он крепко сжал ее руку. – Но твоя склонность к различным авантюрам – это далеко не все, что мне нравится в тебе.
Она оперлась о его руку и отвернулась.
– Мое кокетство? Это тебе нравится? Как я флиртую? – Она засмеялась, в голубых глазах ее засверкали веселые искорки, и он в который раз поразился контрасту, который являли собой ее голубые глаза и черные волосы. – Кэлум, так вот что тебе нравится во мне больше всего?
Преисполненный любви к ней, он привлек ее к себе и прижался подбородком к ее затылку.
– Если бы мне нравилось это больше всего, тогда как же все остальное?
– А мне все в тебе нравится, Кэлум.
– Когда-то тебе не нравился мой характер.
– Ты вспыльчив – и бесстрашен. Теперь я это знаю. Кэлум внимательно вгляделся в лицо Пиппы.
– А я больше всего люблю в тебе твою нежность. Твоя нежность сделала меня более мягким человеком, более рассудительным.
– Только сильный человек может позволить себе быть нежным, – сказала она, улыбаясь ему.
Он смотрел куда-то мимо нее.
– Струан и Джастина приехали. Как хорошо, что все мы собрались сегодня вместе.
– М-м. Интересно, где Сейбер и Элла?
– Кто знает. – Он повел ее к Аррану и Грейс, которые расположились в окружении детей под большим дубом. – Хотя мы точно можем сказать, что они вместе. Они всегда вместе.
Напрасно она ждала так долго – надо было сразу ехать к Струану в Шотландию. Леди Джастина, виконтесса Хансиньор, засмеялась и натянула поводья, останавливая двуколку.
– И что же тебя так насмешило, моя дорогая? – осведомился ее красивый супруг. – Когда ты так смеешься, мне кажется, у тебя есть какие-то секреты от меня.
Она взглянула на него из-под густых ресниц.
– О да, один большой секрет.
Струан спрыгнул на траву, обхватил жену за талию и помог ей выйти из экипажа, в котором они доехали от охотничьего домика до замка. Он вытащил из двуколки одного за другим крошку Сару и двухлетнего Эдварда.
– Я не прошу тебя открывать мне свои секреты, Джастина. Я понял, что мне не следует никому навязывать свою волю – особенно тебе.
– Значит, я вышла замуж за очень разумного мужчину, – заметила она. – И поскольку ты так умен, я объясню, почему я смеялась. Просто я очень счастлива. И я смеюсь над собой, за то, что была такой дурочкой.
– Дурочкой? – Он пристально посмотрел на нее. Она склонила голову.
– Да, потому что позволила тебе отправиться в Корнуолл без меня – после нашей первой встречи. А потом не поехала с тобой в Шотландию.
Струан вспомнил ту ночь, когда она приехала якобы «помочь» ему. Как все быстро переменилось.
– Но ты же поехала за мной, – возразил он. – И я благодарю Бога за это. Иначе я был бы вынужден сам тебя разыскивать. А это преутомительно.
На этот раз они оба рассмеялись и обернулись, заслышав неподалеку покашливание. Вдова вместе с Бланш приближались к ним по тропинке.
– Бабушка! – крикнула Джастина. – Какая у вас прелестная шляпка! – Серая парчовая шляпка трепетала под тяжестью гагата и хрустальных бусинок, пришитых вдоль полей.
Вдова подняла голову, и подвески весело запрыгали.
– Ну вот, Бланш, я была права. У Джастины гораздо больше вкуса, и ей эта шляпка нравится.
Джастина отвернулась, чтобы скрыть улыбку.
– Похоже, мы приехали последние, – промолвила она. – Все уже собрались под дубом с Грейс и ее семейством.
Струан взял маленькую Сару за руку, а Эдвард побежал по лужайке к остальным.
– Нет еще Сейбера и Эллы.
– Да, ты прав. Они придут – если не забудут. – Она встряхнула головой. – Они живут друг для друга.
– Да, и друг в друге, – согласился он. – Нам следует благодарить за это судьбу. Они неразлучны.
Сейбер и Элла стояли у окна в «Апокалипсисе» – башне, которая когда-то была холостяцким прибежищем Аррана, а теперь он жил там вместе с Грейс.
– Я люблю Шотландию, – промолвила Элла.
Сейбер спрятал улыбку.
– Странно слышать это от тебя.
– Ты знаешь… – Элла надула губки и пихнула его в бок. – Ты смеешься надо мной, Сейбер. Ты, верно, намекаешь на то, что я слишком часто об этом твержу.
– Я готов слушать все, что бы ты ни говорила, – сказал он ей, довольный своим остроумием. – Я тоже люблю Шотландию. Как я могу не любить ее, если она так много для тебя значит?
– Вы, сэр, льстивый плут, – сказала она, прищурив глаза и упершись пальчиком ему в грудь.
– Только с тобой, моя любовь, только с тобой.
Она отвернулась к окну.
– Нам пора присоединиться к остальным.
– Но у нас еще есть время…
– Нет, – твердо сказала она. – У нас нет времени. Вы, супруг мой, просто ненасытны.
– И для тебя это сущее наказание.
Она обвила руками его шею и поцеловала его. Она целовала его, пока он не стал опасаться, что им действительно придется задержаться.
Когда он скользнул ладонями ниже ее спины и прижал ее к себе, она стукнула его кулачками по плечу и
