Арран, стоявший у стены, отступил в нишу. Керсти прошла мимо него и направилась к лестнице. Она не издала ни звука, но маркиз мог бы поклясться, что заметил слезы в ее глазах.
Арран задумался… Он прекрасно понимал, что следовало бы поговорить с братом, но ему не хотелось затевать очередной спор — братья и так слишком уж часто спорили.
Но в данный момент Струана не было в Кирколди. А он, Арран, был. И он только что слышал, как Макс кричал на Керсти Мерсер. Маркиз не мог оставаться безучастным. Дождавшись, когда шаги девушки затихнут, он вошел в столовую.
— Кажется, я оставил на буфете конверт, — сказал Арран, взглянув на племянника.
Макс промолчал.
— Ага, вот он.
Макс что-то проворчал себе под нос. Арран пристально посмотрел на него и спросил:
— В чем дело? Что с тобой?
— Ничего, — буркнул Макс. Он уселся за стол и уставился в свою чашку.
— Не лги мне, пожалуйста. И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. — Арран не сводил глаз с племянника. — Хочу тебе напомнить: гы не только мой племянник, ты у меня на службе.
— Я исправно выполняю свои обязанности, — заявил Макс; — Разве ты мною недоволен? Что именно тебя не устраивает?
— Ты не очень-то любезен, — заметил маркиз.
Макс встал, подошел к графинам, стоявшим на маленьком столике, и налил себе в чашку коньяку.
— Почему бы тебе не воспользоваться рюмкой? — Арран нахмурился: значит, слухи верны и дурное настроение Макса действительно совпадает с запоями?
— Ты ведь взял свой конверт? — спросил Макс, снова усевшись за стол. — Не смею тебя задерживать.
— Я пошлю за доктором, — сказал Арран. — Ты не в себе.
Ты был не в себе весь последний год, возможно, дольше. И твое состояние с каждым днем ухудшается.
— Со мной все в порядке, — процедил Макс сквозь зубы. — Просто мне надо побыть одному и подумать. Но все равно спасибо за заботу.
— Давно ты начал пить по утрам?
— Я… — Макс оттолкнул от себя чашку. — Спиртное улучшает мое самочувствие. Во всяком случае, улучшало.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Другого ответа ты не дождешься. Это мое личное дело.
Арран окинул взглядом комнату. Хотя он не часто сюда заходил и большую часть времени проводил в своих покоях в башне, у племянника ему нравилось.
— Макс, ты, наверное, несчастлив…
— Ошибаешься.
— Скажи, почему ты кричал на Керсти Мерсер?
Макс со вздохом поднял голову.
— Я… Она меня разозлила.
— Чем именно?
— Я попросил ее надеть одно из старых платьев Эллы. Я хочу, чтобы она выглядела надлежащим образом, а у нее, разумеется, слишком мало собственных нарядов. Но она меня ослушалась.
— Ослушалась? Ты слишком груб. Макс.'«
— Как ты можешь судить о моих чувствах? Прости, я не в духе. Слишком много забот… Ты и сам знаешь, сколько дел в нашем поместье.
Арран покачал головой.
— Да, знаю. Но ты злишься не из-за этого. Ты очень изменился. Раньше ты не стал бы пугать невинную девушку.
— Нет! — воскликнул Макс, скривившись, точно от боли. — И она меня вовсе не боится.
— Ты любишь ее, да? — спросил Арран. — Ты не раз признавался мне в этом. Ты все еще ее любишь?
— Оставь меня в покое!
— Ты отрицал свою любовь к ней, чтобы угодить отцу.
Уважение к отцу — это прекрасно, но мужчина должен отстаивать то, что для него важнее всего.
Макс откинулся на спинку стула и схватился за подлокотники.
— Я ее не люблю. Она для меня — просто помощница. Я женюсь на леди Гермионе Рашли. Или ты забыл?
— Женишься, чтобы угодить отцу.
— Как ты думаешь, многие ли знатные, титулованные женщины согласились бы выйти замуж за незаконнорожденного приемыша? Я тебе скажу: очень немногие.
Маркиз невольно поморщился.
— Но не забывай, что ты богат, а у твоей невесты, насколько мне известно, нет ни гроша. Спроси у своего отца, почему он женился на Джастин.
— Я и так знаю. Он ее обожает. То была любовь с первого взгляда.
— Совершенно верно. Над этим стоит поразмыслить, не так ли?
— Не над чем размышлять, — проворчал Макс. — Я в долгу перед отцом и верну ему долг. Любовь не для меня, дядя.
Арран в задумчивости посмотрел на племянника.
Наконец молча кивнул и вышел из комнаты.
Керсти присела в реверансе, столкнувшись с маркизом в холле, но Арран быстро прошел мимо; судя по всему, он был не в духе. Тотчас же сообразив, что его светлость вышел из покоев Макса, девушка догадалась, что у них состоялся весьма неприятный разговор. Керсти задумалась: не вернуться ли? Но, тут же отругав себя за трусость, решила, что не станет жить в страхе, пусть даже в страхе перед человеком, который считал себя ее господином. Нет, она не будет так жить.
И все же, возвращаясь в столовую, Керсти несколько раз останавливалась в нерешительности. Когда же наконец она взялась за ручку двери, то почувствовала, как увлажнились ее ладони.
— Я внимательно осмотрела себя в черном платье и поняла, что вы правы, — проговорила она, стараясь показаться невозмутимой. — У меня действительно был жуткий вид. Но может, вы напрасно заставили меня переодеться? Я перепугала бы всех ваших людей.
Он сидел за столом, и перед ним громоздились фарфоровые чашки, блюдца и серебряные столовые приборы. Одна из чашек, вероятно, опрокинулась — по столу расплывалась какая-то темная лужица.
Макс наконец поднял голову. Взгляды их встретились, и Керсти вдруг увидела прежнего Макса — искреннего и открытого. Все последние годы ей казалось, что он скрывает от людей свои чувства. Теперь она в этом не сомневалась.
Он окинул взглядом ее платье, и Керсти почувствовала, что Макс опять отдаляется от нее, замыкается в себе. Вероятно, в следующий раз он будет осторожнее и постарается скрыть свои чувства, не позволит заглянуть себе в душу.
Неожиданно Макс расхохотался, и Керсти вздрогнула. Он поднялся из-за стола и, упершись руками в бедра, проговорил:
— Рад видеть вас, мисс Непокорность! Я должен был догадаться, что за один-два дня тебя не приручить.
— Уверяю вас, сэр, я вполне ручная, — сказала девушка.
Он подошел ближе и кивнул на ее платье.
— По-моему, это не очень-то похоже на голубую тафту.
— Вы велели мне переодеться, и я согласилась. Но я не сказала, что надену платье из голубой тафты.
— Итак, ты решила позлить и без того рассерженного человека? Снова надела свое собственное платье? — с усмешкой проговорил Макс.
