Макс чувствовал себя крайне неловко и знал, что ей тоже не легче. Он отказывался верить, что Керсти считает годы их дружбы глупостями.
— Сядь, — сказал он, подходя к креслу., — И позволь мне продолжить.
Девушка повиновалась.
— Ты ведь уже не так много занимаешься с юными Стоунхейвенами, верно?
— Да. — Она подняла голову, и Макс увидел в ее взгляде беспокойство.
Ему хотелось наклониться и поцеловать Керсти, хотелось опуститься на колени и обнять ее.
Но если он это сделает, она вскрикнет и выбежит из комнаты.
Макс скрестил на груди руки и опять присел на край стола. Пылавшее в камине пламя отбрасывало розоватые блики на кожаные переплеты книг — их неровные ряды тянулись вдоль стен кабинета.
Макс взглянул на портрет своей сестры Эллы, висевший над камином, и пожалел, что ее нет рядом. Сейчас ему так не хватало ее совета! В письме Элла сообщила, что одобряет его решение относительно Керсти, но приехать она не может, потому что скоро должна родить.
— Как дела у Эллы? — неожиданно спросила Керсти, и Макс вздрогнул. — Как Сейбер и малыши?
— У них все хорошо. — Элла была его родной сестрой, и они помнили свою мать, но не знали, кто их отец.
— Вы думаете, что я… — Керсти судорожно вздохнула. — Вы думаете, меня уволят? Мы, конечно, не бедствуем, но мой заработок очень нужен семье…
— Я не поэтому просил тебя прийти. — К черту путаные рассуждения ни о чем! — Я хочу, чтобы ты мне помогала.
Она замерла, побледнев.
— Ты весьма разумная девушка, Керсти, а мне нужен толковый помощник, который помогал бы Мне управлять поместьем.
Керсти в изумлении уставилась на Макса. Он уже решил, что девушка не поняла, о чем речь, но тут она наконец заговорила:
— Управлять поместьем? Но вы прекрасно знаете, что я этому не обучена.
— Я знаю, что ты очень быстро всему научишься. Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Значит, вы хотите, чтобы я стала вашей помощницей?
— Да. Я все тебе объясню, и скоро ты станешь моей правой рукой. Было бы неплохо, если бы ты взяла на себя ведение конторских дел — выдачу жалованья и прочее.
— Женщина на такой должности? — пробормотала Керсти, явно озадаченная словами Макса. — Это неслыханно…
Женщины не занимаются подобными делами — Так было раньше. Сейчас другие времена.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Но почему я? Почему вы выбрали именно меня?
«Потому что я хочу, чтобы ты была рядом. Мне нужен предлог, чтобы видеть тебя каждый день».
Конечно, он хотел большего, но понимал, что «большее» — не для него.
— Я выбрал тебя, потому что считаю: лучшего помощника мне не найти.
— Но у вас служат и мужчины…
— Ты справишься с этим делом лучше, чем любой из них.
К тому же ты достойна занять хорошее место.
— Хорошее место? — удивилась она. — С каких это пор вы стали заботиться о моем благополучии?
— Я всегда о тебе заботился, Керсти.
— Неужели?
Она обижена н» него из-за того, что он ее бросил. Макс ликовал в душе.
— Маркиза будет недовольна, если я уйду со службы. Она пока не собирается меня увольнять.
Макс ожидал этих слов.
— Я сам поговорю с Грейс. Она поймет. Она всегда желала добра своим слугам.
— А мисс Ламентер…
— Мисс Ламентер придется привыкать самой выполнять свои обязанности.
Керсти опять поднялась с кресла.
— Спасибо за предложение, но я останусь на прежнем месте.
— Ты должна принять мое предложение.
— Простите, я пойду.
— Нет. Ты мне нужна.
— Меня ждут..
— Ты боишься меня?
— Я… — Она машинально потянула за ленты своей шляпки, и шляпка съехала набок. — Я вас не боюсь. Я никого не боюсь.
Макс пристально посмотрел на девушку.
— Значит, ты боишься себя.
Она сняла шляпку — Что вы имеете в виду? Я не боюсь работы и вполне справилась бы с ней — лучше, чем кто-то другой. Но это… неприлично.
— Неприлично?
Керсти молчала. А ее волосы… они были такими же шелковистыми и блестящими, как прежде. Когда-то Макс мечтал провести по ним ладонью.
Он и сейчас мечтал о том же, хотя И знал что никогда этого не сделает.
— Объяснись, Керсти, — настаивал он. — Я что-то не припомню, чтобы слово «неприлично» было в твоем лексиконе.
— Странно, что вы про меня еще что-то помните. Если не возражаете, я не буду ничего объяснять. Ваше предложение мне не подходит, вот и все.
— А я говорю, что ты будешь моей помощницей.
— Я не ваша собственность, сэр! — Она всегда умела поставить его на место — Пусть вы считаетесь самым упрямым и вспыльчивым человеком в этих местах, но я вас не боюсь!
В горле у Макса пересохло, в висках пульсировала кровь.
— Что ты знаешь о моем характере? Разве я когда-нибудь тебе грубил?
Она покачала головой.
Руки Макса дрожали, и он сжал их в кулаки.
— Скажи мне, что именно ты обо мне слышала? Какую ложь?
— Напрасно я про это сказала.
— Говори.
— Хорошо! — Она заморгала. — Если вы так настаиваете.
У пас буйный характер, Макс Россмара. Раньше вы были другим, но теперь, по слухам, становитесь все хуже и хуже. Еще говорят, что вы жестокий. Ну вот, я вам все сказала.
Макс сделал глубокий вдох, но это его не успокоило. Лоб его покрылся испариной.
— Не буду спорить, Керсти. Только скажу, что тебе не следует опасаться моей вспыльчивости. От тебя требуется лишь одно — выполнять мои поручения.
Керсти судорожно сглотнула.
— Я бы еще многое могла вам сказать, но я промолчу.
Некоторые знатные мужчины так заносчивы, что у женщин просто дух захватывает.
Макс невольно улыбнулся. Керсти стояла перед ним, расправив плечи, а глаза ее пылали. В гневе она была еще прекраснее.
— Ты, Керсти, кажется, сказала, ты не моя собственность? Согласен. Но я тобой восхищаюсь. Восхищаюсь твоим характером и твоими способностями. А если я вспылил, то потому, что очень расстроен. Неужели ты не протянешь руку человеку, нуждающемуся в помощи? Неужели не избавишь меня от тяжелого бремени обязанностей? Ведь мне с каждым днем становится все труднее… И не забывай о том, что Россмара всегда по-доброму относились к тем, кто им служил. Конечно, хозяин поместья не я, а Арран. Моя же обязанность — быть его глазами и ушами. Но сейчас мне самому нужны глаза и уши, причем самые лучшие. Твои. Ну, что скажешь?
