Где же отыскать Лили? Нужно было подробнее расспросить об этом профессора. Это крыло казалось более старинным, чем остальная часть дома, может быть, из-за того, что мебель здесь была разрозненна, как будто состояла из предметов, в которых больше не было нужды, но которые было жалко выкинуть. Портреты, висевшие рядами на стенах, были так темны, что казались почти черными. Свечи не горели. Тусклый дневной свет, проникавший сквозь окна, расположенные в глубоких нишах, лишь слегка рассеивал густой полумрак зала. Все двери, мимо которых он проходил, были закрыты.
Звуки музыки заставили его остановиться.
Где-то совсем рядом уверенные пальцы извлекали из клавикордов нежную мелодию – вальс, который он никогда прежде не слышал.
Он обнаружил Лили сидящей за превосходным инструментом. Он занимал широкий полукруглый альков в изящно обставленной комнате, которая, должно быть, использовалась как музыкальный салон. Лили сидела спиной к нему, и в каждом ее энергичном взмахе сквозила поглощенность музыкой. Она оставила всякие попытки уложить волосы, и они свисали, тяжелые, блестящие, иссиня-черные, доставая ей почти до пояса.
Он улыбнулся при виде этой буйной гривы волос и запачканного платья. Она была ни на кого не похожа, оригиналка, но не того типа, который приемлет общество.
Бесшумным шагом Оливер прошел по великолепному шелковому ковру в красных, зеленых и золотых тонах, который напоминал ему старинные церковные витражи. Кроваво-красный шелк покрывал стены, а дамастовые шторы того же цвета были сдвинуты, открывая окна, идущие вдоль алькова, где сидела Лили.
Когда он был уже настолько близко, что мог видеть ее руки, порхающие по клавишам, он остановился и замер. Эта способность подолгу сохранять неподвижность досталась ему от природы, и однажды она спасла ему жизнь в море, когда его загнал в угол один мерзавец. В темноте этот человек прошел с поднятым ножом мимо неподвижной фигуры Оливера. Он предпочитал не вспоминать о том, что случилось потом.
Мисс Лили Эдлер не была мерзавцем, жаждущим крови, но в ее руках было нечто, представляющее для Оливера не меньшую ценность, чем его жизнь. Хотя она об этом не знает, а возможно, никогда и не узнает, но в ней был его единственный шанс спасти честь семьи.
Она с головой ушла в музыку.
Интересно, танцевала ли мисс Эдлер когда-нибудь, подумал он. Ведомы ли ей мужские прикосновения в минуты нежности или прелюдии к страсти? Ее отец оспаривал, что она невзрачна. Оливер смотрел на ее дерзкое лицо и понимал, что старик был прав. Если красота может исходить изнутри, то Лили Эдлер не была невзрачной.
Красота изнутри?
Эта чертова необходимость выжидать и прощупывать ситуацию, когда его одолевает желание немедленно ринуться в бой, сводит его с ума!
Вальс оборвался на лету на высокой ноте. Уронив голову, девушка опустила руки на колени да так и осталась сидеть.
Оливер заметил, что она почувствовала его присутствие. Боясь испугать ее, он попытался отступить.
Слишком поздно.
Она вскочила и повернулась, расширив глаза и прижав руку к сердцу.
– Ох, – выдохнула она, осев на клавиши и снова подскочив от резкого диссонанса звуков. – Я и не слышала, как вы вошли, мистер Ворс. Вы меня напугали.
– Простите меня.
В кабинете отца она привела его в состояние какого-то необычного оцепенения. Он взвесил свои чувства и решил, что они вызваны ее странной, едва уловимой аурой. Она стояла, маленькое, изящно сложенное существо, и казалась почти неземной. Она излучала больше энергии и воли, чем профессор Эдлер и невыносимая миссис Фрибл, вместе взятые.
Лили Эдлер зачаровывала его.
Она была настолько ни на кого не похожей, что ему хотелось понять ее, понять до конца.
– Насколько я понял, вы расстроены тем, что было сказано в кабинете вашего отца. И я подумал, что вы, быть может, нуждаетесь в друге? Или лучше сказать, во внимании кого-нибудь, кто восхищается вами и желает вам добра?
Она выглядела сейчас совсем маленькой и беззащитной. С растрепанными волосами и в жалком платье, она казалась такой покинутой, что Оливеру захотелось заключить ее в объятия и предложить ей свою защиту.
Она действительно была словно из другого мира. Она каким-то образом околдовала его!
– Спасибо, мистер Ворс, но не стоит себя этим беспокоить.
– Как скажете. Но тем не менее я беспокоюсь. Все мы только странники в этом мире, и если мы не будем заботиться друг о друге, то кто же позаботится о нас, мисс Эдлер? Дайте ответ.
Она слегка нахмурилась и опустила ресницы.
– Никто, сэр. Никто. Я считаю, что вы очень добрый человек.
Его спина напряглась.
