– Откуда злоумышленникам знать, что мне известно, как оно выглядит? Поскольку в том же кармане лежали твои мокрые перчатки, конфета отсырела и легко развалилась. Если бы не эта случайность, я мог бы вообще не заметить семечка.
– Посмотри-ка сюда, – деловитым тоном попросила Минерва. Взявшись за штанину своей юбки-брюк, она показала пристроченный к ней карман. – Когда-нибудь сей фасон будет пользоваться шумным успехом. В таком кармане очень удобно носить ценности.
– Не тяни, выражайся яснее, – попросил Грей, и Минерва заметила его ироничную ухмылку.
Она вынула из кармана завернутую в бумагу коробку конфет, а потом старательно оправила одежду.
– Вот доказательство того, что вы с Максом ошиблись. Яд предназначался мне. – Последний аргумент не вызвал у слушателей особого ликования. – Если бы вы были правы и неизвестный собирался убить Грея, он вряд ли оставил бы целую коробку отравленных конфет в моей комнате.
Мужчины переглянулись, а Грей взял коробку из рук любимой. Развязав бечевку, он сорвал бумагу и поднял крышку. Под ней обнаружились аккуратные ряды сахарных конфет разной формы, украшенных сверху разноцветными цветами.
Одна из ячеек коробки была пуста.
Макс взял первую попавшуюся конфету, раскрошил ее на ладони, внимательно присмотрелся и ссыпал крошки обратно в коробку. Затем он повторил ту же самую процедуру со второй и третьей конфетой. Грей поспешил ему помочь. Так они и работали, пока не раздавили все конфеты до единой.
– Ну и что это значит? – спросила Минерва.
– То, что я был прав, – отозвался Макс, хватая Грея за руку.
Среди сахарных крошек не нашлось ни единого семечка.
По его настоянию они отъехали подальше от Драмблейда – туда, где их никто не мог подслушать.
Грей привел Минерву на холм, возвышавшийся над Уиллиноком. Лошади резво бежали по снежной тропе, но на подъеме перешли на шаг. Едва оба всадника въехали в рощу на вершине холма, как вновь начался снегопад.
Мороз пощипывал Минерву за нос и щеки, глаза ее слезились, но она не жаловалась, зная, что творится в душе Грея. Ему были необходимы как присутствие Минервы, так и возможность излиться ей. Грей явно собирался о чем-то сообщить. Минерва почувствовала это еще в Драмблейде.
Схватив за узду коня Минервы, Грей притянул его к себе, а затем с отрешенным видом надвинул на голову Минервы капюшон и поплотнее запахнул ее плащ.
Потом резко отвернулся и устремил взгляд на холмы, долины и белую ленту реки Тей, убегающей вдаль.
– По-моему, кем бы ни были злоумышленники, они избрали жертвой тебя, – заговорила Минерва. – А если бы возник вопрос о том, что ты ел перед смертью, и в желудке обнаружили бы остатки сахара, все бы решили, что ты съел одну из конфет, которые прислал мне. А поскольку остальные конфеты безвредны, никому и в голову не пришло бы, что они имеют какое-то отношение к твоей смерти.
– Вот именно. И даже если бы ты заявила, что я конфету не ел, никто не придал бы значения твоим словам. Так или иначе, я был бы мертв.
– Но почему?
Грей усмехнулся:
– Да, почему? Ты и вправду хочешь узнать, почему со мной такое приключилось? Услышать тайну, которую я собрался раскрыть, вернувшись в Бэллифог?
Голос Грея вдруг изменился почти до неузнаваемости.
– Мы должны пристально следить за обитателями Модлин-Мэнора, – сообщил он.
– Конечно.
– По-моему, здесь замешаны Макспорраны.
Минерва кивнула:
– Видимо, да.
– Не видимо, а точно. – В голосе Грея слышалась неукротимая ярость.
– Грей, я тебе не враг. Я…
– Прости. Я резок, потому что зол, – но не на тебя. Ты моя единственная любовь. Я был несправедлив к тебе. Мне давно следовало признать, что ты повзрослела, и смириться с твоей независимостью, а я пытался втиснуть тебя в рамки условностей, которые слишком тесны для тебя. Обещаю, теперь все будет по- другому. И самое ужасное, что мне придется причинить тебе боль. Жаль, но у меня нет другого выхода.
– Причинить мне боль? – Минерва в недоумении тряхнула головой. Капюшон упал ей на плечи, на волосы стали оседать снежинки. – Ты же никогда не делал ничего подобного. И не сможешь сделать.
– Надеюсь, ты повторишь эти слова, когда выслушаешь меня. Начну с того, что мне, как любому человеку, свойственно ошибаться, хотя в данном случае ошибка маловероятна. Но я хотел бы ошибиться потому, что истина может нас с тобой разлучить.
– Грей, ты меня пугаешь.
– Посмотри на меня.
Минерва послушалась.
