– Он хочет? – Нэсти внимательно посмотрел на Бобби. – А ты хочешь этого?
Два тонких плечика поднялись вверх.
– У многих детей мамы и папы не живут вместе.
– Но ты хочешь, чтобы у тебя были и папа и мама?
– Да, конечно. Но мой папа раньше не хотел меня.
Перед Нэсти промелькнула нагловатая ухмылка Сэма Доджа.
– Конечно, так и было. – А что еще он мог сказать? Нэсти вспомнил рассказ Полли о предыдущем визите этого человека.
– Да, он не хотел, – сказал Бобби. – Я думаю, мама не любит его. Она чуть не сошла с ума, когда он приезжал раньше. Мама, наверное, хочет, чтобы он снова уехал.
– Она сделает так, чтобы было лучше для тебя. – Если бы Нэсти мог поверить, что он сам больше подходит Полли, то сейчас почувствовал бы себя намного лучше.
Бобби оторвал воротник от своей футболки.
Красное хлопковое платье замелькало в окне, как только Полли подошла поближе.
С одной стороны, Нэсти хотелось, чтобы Полли развернулась и ушла в дом. С другой стороны, он с нетерпением ждал ее, чтобы побыстрее закончить разговор с ее сыном.
– Мама сказала мне, что вы хотели рассказать забавную историю про ваше имя.
– Гмм? – Нэсти пытливо посмотрел на мальчика. – Забавную? Ну да, действительно забавную. Так получилось, что я как бы сам выбрал его.
– Ваше собственное имя? – В глазах Бобби зажглись огоньки, что было добрым знаком. – Правда? Вы выбрали свое имя? Я не знал, что это можно сделать.
– Я тоже не делал этого в действительности. По крайней мере, тем способом, о котором ты подумал. Оно было моим прозвищем, когда я был мальчиком, и прилипло ко мне.
– Вам нравилось оно?
Нэсти задумался: сказать правду или солгать?
– Я всегда хотел всем что-то доказать. Глупо, конечно. Один мальчик услышал, как кто-то из мужчин называет меня… противным, гнусным. Этот мальчишка подумал, что будет очень смешно, если он тоже станет называть меня противным, в общем, Гнусом. Ну, например, так: «Вот идет Гнус». Или: «Фу, Гнус здесь, я чувствую, как от него воняет». Ты, наверное, знаешь такие шутки?
Бобби нахмурился. Заметив, как он напрягся, Нэсти понял, что мальчик очень хорошо знает, какими жестокими могут быть дети.
Полли вошла в мельницу и исчезла из поля зрения.
– Вы, наверное, тогда уже были большим мальчиком, – сказал Бобби.
– Да, довольно большим.
– Вы могли бы заставить других детей называть вас так, как вам бы хотелось.
Нэсти немного подумал и улыбнулся:
– Да, наверное, мог. – Он представил, как Полли, остановившись внизу у лестницы, слушает их разговор. – Если бы такое случилось снова, я поступил бы по-другому.
– Мне кажется, Нэсти – прекрасное имя.
Нэсти взъерошил волосы мальчика.
– Думаю, что ты уже взрослый мальчик.
«Этот ребенок испытал горечь невзгод и научился не желать того же другим», – подумал он.
– А почему кто-то назвал вас противным?
– Я думаю, потому, что он на самом деле так считал.
– А почему вы захотели оставить это имя?
Нэсти взглянул на лестницу. Полли стояла внизу, она слышала каждое слово… Он провел ладонью по волосам Бобби. Это было испытанием. Полли теперь будет знать, как он устанавливает отношения с ее мальчиком.
– Я не задумывался об этом. Наверное, потому, что был нерешительным, а хотел что-то представлять собой. Прозвище дало мне такую возможность. Они называли меня Гнусом, поэтому я им стал. Ты сказал, что я был уже большим, а мне только предстояло стать большим. Но это потребовало некоторого времени, потому что, когда меня впервые так назвали, я был совсем маленьким. Наверное, не старше, чем ты. Сначала я переживал, потом привык. – Нэсти больше не оглядывался на лестницу. – Я заслужил свое имя. Я стал дерзким забиякой, никто не рисковал вставать на пути Гнуса.
– Разве ваша мама не ругала вас?
Нэсти молчал. Впрочем, несколько слов едва не сорвалось с его языка.
– Я не знаю, о чем думала моя мама. Она или работала, или спала. А если не занималась ни тем, ни другим, то проводила время со своими друзьями.
«Мужчины и вино – вот какие у нее были друзья», – мысленно добавил Нэсти.
