Мальчик наморщил нос:
– Это было тяжело, да?
– Да, сначала. – Нэсти до сегодняшнего дня никогда не позволял себе вспоминать о своей матери. – Не у каждого ребенка есть такая мама, как у тебя.
– Моя мама точно бы набросилась на того мальчика, который дал вам такое прозвище.
– Это был не мальчик, это был мой отец.
Он и Бобби посмотрели друг на друга. Нэсти сунул за щеку жвачку.
– Вы, наверное, сделали что-нибудь такое, что сильно разозлило его. – Довольно меткое замечание.
Очень плохо, что в мире мало людей, способных мыслить так здраво, как Бобби Кроу.
– Он, возможно, и не сказал бы этого, если бы подумал, что кто-нибудь может его услышать.
– Я разозлил его тем, что родился. – Нэсти невесело рассмеялся. – Мой отец… О, это отдельная история.
Мальчик внимательно смотрел Нэсти прямо в глаза:
– Он не хотел, чтобы вы родились?
– Он сбежал до того, как я родился. Он ничего не знал обо мне, пока не появился через несколько лет, разыскивая мою мать. Мы уехали с ранчо, где я родился. Я играл на тротуаре с детьми, когда он пришел, и слышал, как громко они с мамой кричали в нашей квартире. Затем он вышел и посмотрел прямо на меня. Он сказал… да, добрый старый папочка сказал очень много такого, что я не могу повторить здесь сейчас. Но он сумел, взглянув на стайку мальчишек, узнать меня.
– Как? – Бобби решил снять футболку и стянул ее через голову.
Потом обмотал вокруг бедер.
– Как он смог узнать вас?
– К несчастью, я был очень похож на него. – Совсем не желая этого, Нэсти вновь увидел того мужчину, своего отца, глазами мальчика Нэсти Феррита. – Он с первого же взгляда возненавидел меня. Он спросил, как меня зовут.
На лице Бобби появилось недоверчивое выражение.
– Он не знал вашего имени?
– Нет. И когда я ответил ему, он переспросил: «Ксавье»? И рассмеялся. Потом он сказал: «Что за чудное имя у такого противного маленького ублюдка!» Я пережил этот период, когда мне хотелось…
Черт возьми, о чем он собирается рассказать семилетнему ребенку? О человеке, с которым он разговаривал один раз в жизни. О том, как зол был тот человек, если позволил всему свету называть своего сына ублюдком.
– Мы с вами оба ублюдки, – сказал Бобби и плотно сжал губы. – Я знаю, что значит это слово, – добавил он, помолчав.
В эти напряженные мгновения Нэсти даже забыл о Полли: он засмотрелся на небо.
– Зато мы оба что-то представляем собой, – сказал он. – Ты замечательный. Твоя мама считает, что ты самый замечательный мальчик в мире, она сама мне об этом сказала. Но я понимаю, что ты иногда чувствуешь. Я сам прошел через это. Ты можешь поговорить со мной о своих чувствах, и все, что ты расскажешь мне, я пойму.
Нэсти раньше не собирался говорить об этом с ребенком, но получалось, что такой разговор неизбежен. Если и была какая-нибудь надежда на возникновение близких отношений между ним и Бобби – между ним и Полли с Бобби, – то это могло произойти только на основе их полного взаимного доверия.
Бобби молчал. Он сложил руки на груди и наморщил лоб.
– О чем ты задумался? – спросил Нэсти.
Он взглянул в окно, ожидая увидеть Полли, медленно идущую обратно, но не увидел.
Бобби надул щеки и шумно выдохнул:
– Я боюсь.
Этого Нэсти не ожидал. Он фальшиво улыбнулся:
– Почему ты боишься? Ты путешествуешь. Мы с тобой увидим много необычного…
– Я уже не маленький. Я понимаю, когда люди чего-то недоговаривают. Ведь что-то случилось, не так ли?
Но для того, чтобы узнать все, Бобби все-таки был еще слишком маленьким.
– Ничего такого, о чем тебе стоило бы беспокоиться.
– Но вы и Дасти почему-то увезли нас с мамой. Вы привезли нас сюда не для того, чтобы мы здесь отдохнули. Моя мама должна участвовать в шоу. Она ничего не говорила мне об отпуске, пока я не проснулся сегодня утром.
– Твоя мама действительно устала. Она очень много работает, а тут подвернулась возможность уехать. Кроме того, она сказала, что ей хочется поехать со мной и познакомиться с Розой.
Беспокойное выражение не исчезло с лица Бобби.
– Почему вы с мамой не взяли меня в свою машину?
