Лунный прилив

Эндрю сжал ее левое запястье:

— Признай это.

— Ты слишком уверен в себе, — уклончиво ответила Грир. У нее сдавали нервы.

Вокруг них толпились люди, но Эндрю, казалось, было все равно.

— Не так уверен, как мне бы того хотелось, — сказал он.

— Нам вообще не надо было заговаривать об этом... точнее, надо было, но не так. Единственное, чего мне хотелось, — это посмотреть в лицо прошлому, которое я не в состоянии изменить, а потом отпустить его. Мне необходимо было извиниться перед тобой — и поблагодарить тебя за все, что ты сделал для Коллин.

— Я сделал недостаточно. — Его губы скривились. — И до сих пор сожалею об этом.

— Мне кажется, мы оба должны попытаться пережить это, — проговорила Грир дрожащим голосом.

Пальцы Эндрю скользнули к ее обручальному кольцу.

— Кольцо Колина, так? Ты больше не вышла замуж?

— Нет.

— Если ты пытаешься начать жизнь с чистого листа, не пора ли тебе его снять?

Она покачала головой:

— У меня даже мысли не было его снять.

Бесполезно с этим бороться.

— И ты ни в кого больше не влюблена?

— Нет! — Слишком эмоционально. Кровь пульсировала у нее в висках.

— Тогда почему ты такая замкнутая? Со мной что-то не так? Если да, то просто скажи мне, и я исчезну, — голос Эндрю сорвался.

Отвращение к себе переполнило Грир, когда она ощутила слезы у себя на глазах. Подняв голову, она посмотрела на затянутое тучами небо.

— Мне...

— Только не... говори, что тебе жаль.

Она зарыла мысок ботинка в гравий. Этот мужчина определенно не принимает отказ за ответ. Ей ничего не остается, кроме как противостоять ему.

— Ты кажешься мне привлекательным, — начала Грир. — Даже слишком. Но я не могу оставаться в Англии бесконечно, и мне еще многое нужно сделать. У меня нет времени на то, чтобы... терять его.

Или на то, чтобы влюбляться. Воздух вокруг нее словно кристаллизовался. Неужели она позволила этому мужчине пробудить ее физические и эмоциональные желания? Неужели она подсознательно нуждалась в нем, даже когда он был простым воспоминанием, отделенным от нее семью тысячами километров и стеной ожесточения? Даже подобная мысль сама по себе была безумием — об этом не могло быть и речи.

Торжествующий огонек в глазах Эндрю раздражал ее. Он был не разозлен, а, наоборот, доволен ее ответом — видимо, радовался смущенному выражению лица Грир, которое выдавало ее. Он вытащил сверток из ее негнущихся пальцев.

— Зачем так поспешно возвращаться в Штаты? — просто спросил он.

— Я не сказала, что спешу. Но у меня там бизнес, которым надо управлять. Им я зарабатываю на жизнь, так что я не могу позволить себе отсутствовать слишком долго.

Англичане, принадлежащие к тому же социальному слою, что и Эндрю, не привыкли обсуждать вопросы денег, а тем более их недостатка. Грир с вызывающим видом наблюдала за его реакцией. Но на его лице не отразилось ничего.

— Я понимаю, — ответил он, махнув свободной рукой. — Но твое пребывание здесь как раз и сойдет за выполнение рабочих дел. Пойдем выпьем по чашке кофе и съедим по одному из этих жирных пончиков. А потом отправимся на поиски ночных горшков и других сокровищ.

Первой реакцией Грир было окончательное разочарование. Этот мужчина просто невыносим! Разозлить Эндрю Монтхэвена больше чем на мгновение оказалось не так-то просто. Судя по всему, ей остается только красиво сдаться. Выдавив улыбку, она решила отбросить сомнения — на какое-то время, само собой.

— С удовольствием выпью кофе, — продемонстрировала она воодушевление. — Но пончики держи подальше от меня, иначе конец моей фигуре.

Она тут же пожалела о последней фразе. Пальто было накинуто на плечи, так что фигура ее была как раз как на ладони. Эндрю воззрился на Грир, одетую в персиковую блузку из тонкого шелка и плотную габардиновую юбку, и, по-видимому, остался доволен увиденным.

— Рискни, — подзадорил он ее. — Не вижу причин не попробовать пончик.

Довольный румянец горел на лице Грир, пока она пила кофе, купленный Эндрю. Как только она откусила от круглого кекса, сахарная пудра щедро осыпалась ей на грудь. Они оба рассмеялись, когда Грир пыталась уместить в одной руке липкую булочку и чашку кофе, отряхивая юбку.

Слова Эндрю «Вот грязнуля» были встречены презрительным взглядом из-под вскинутых бровей.

— Позволь мне, — сказал он, встал на одно колено и стряхнул оставшиеся крошки салфеткой.

При виде его склоненной головы и темных волос, касавшихся воротника его рубашки, ее сердце забилось чаще.

— Вот, — сказал Эндрю, поднимаясь и расправляя манжеты. — Как новая.

Грир остановила взгляд на его руке, зачарованная видом его напряженного сухожилия. Никогда она так не увлекалась мужчиной. Нет, неправда, был еще Колин. Чувство притяжения к Эндрю легко объяснялось тем, что она сейчас так легко уязвима. Но а что же насчет самого Эндрю? Какая сила притягивала его к ней? Она сделала последний глоток кофе, не поднимая ресниц. Он был очарован ею. В сущности, он и сам признался ей, но Грир чувствовала это и без слов.

—Ты притихла, — сказал Эндрю. — Что-то не так?

Быстро моргнув, Грир встретила его вопросительный взгляд. Эндрю был не просто привлекателен. Он был само воплощение мужской силы в элегантной оболочке. Высокий, широкоплечий, но не такой громила, как некоторые сильные мужчины. Она представила его без одежды и, не в силах совладать с возбуждением, отвернулась. Но этот образ уже было не стереть: рельефные мышцы, узкие бедра и талия, сильные ноги и руки, которые она уже успела мельком оглядеть. Слава богу, он не может читать ее мысли. Чем скорее Грир удастся очертить между ними дистанцию, тем лучше. Ни к чему мучить себя бесплодными мечтами. Даже если она решится на этот роман, мужчина вроде Эндрю ни за что не согласится быть с женщиной физически ограниченной.

— Грир?

Он поставил ее пустую чашку на мусорный бак.

— Просто пропускаю через себя окружающую обстановку. Это все так осмысленно... и весело. Люди с задачами, которые необходимо выполнить. И никаких сомнений, — многозначительно произнесла Грир. Прекрати думать вслух. Он проницателен, так что, если ты не будешь осторожна, он поймет ход твоих мыслей. И догадается, насколько ты беззащитна. Грир собралась с мыслями. — Удивительно, как держатели палаток могут говорить одни и те же слова целыми днями, да еще и смеяться с тем же жаром, — отметила она.

Помедлив, Эндрю ответил:

— Это особое племя. Стараются изо всех сил, делают именно то, что от них требуется. Нам всем можно было бы у них поучиться, — серьезно сказал Эндрю. На мгновение он пригляделся к ней, затем отвернулся, чтобы выбросить пустую чашку из-под кофе и салфетки с завернутыми в них крошками.

Когда Эндрю положил руку Грир на свою согнутую, будто это она взяла его под руку, Грир замерла от волнения. Кое-как совладав с эмоциями, сделала осторожную попытку расслабиться и беззаботно шагать возле него. Жар его тела заставил Грир ощутить каждую клеточку собственной кожи, казалось состоявшей из миллиона оголенных и вибрирующих нервов.

— Так-так... — вдруг воскликнул Эндрю и, улыбаясь, выпустил ее руку.

Не успела Грир опомниться и подойти к Эндрю, как из толпы, из-за лотка с овощами, выбежала маленькая девочка и кинулась в его распростертые объятия. Грир услышала детское щебетание: