Между могильными плитами с высеченными на них метками пролегали дорожки из щебня. Грир начала искать могилу: она методично продвигалась вглубь от главной тропинки, потом возвращалась, быстро просматривая надписи по обе стороны и останавливаясь, только когда выцветшее имя было непросто прочитать. На могиле Колина должно быть простое надгробие. Он во всем предпочитал скромность, поэтому Грир заказала плоскую плиту, на которой было высечено только два имени, его и Коллин, и даты их рождения и смерти.
Она чуть было не пропустила нужное место. Зажатая между двумя массивными памятниками, могила не привлекла внимания Грир, тем более что у основания был белый мраморный ангелок. Она прошла мимо, но вернулась, потому что окончание фамилии привлекло ее внимание.
Грир аккуратно прокладывала себе путь к мраморному ангелу, утопая ногами в вязком торфе, и, добравшись до могилы, склонилась к ее каменному краю. Надо было принести цветы. Надпись на плите была выгравирована точно в соответствии с ее пожеланием. Но она не заказывала ангела. Может быть, это местный обычай — устанавливать ангела на могиле ребенка? Прикасаясь к нему, Грир ожидала ощутить холод камня, но отделочный слой был гладким и теплым. Откуда бы ангелок здесь ни взялся, он ей понравился.
Сев на корточки, Грир сжала пальцами подкладку внутри карманов пальто. Ни гравия, ни азалий в двух кадках на возвышении она тоже не заказывала. Кто-то хорошо позаботился о могиле. Возможно, они знали, что у этих людей здесь нет никого из близких, поэтому и уделили им столько внимания.
Слезы полились по щекам, сдавливая горло и затуманивая взгляд, и Грир знала, что так и должно быть. Закрыв лицо руками, она склонила голову, прижавшись лбом к коленям.
Подняв мокрое лицо, Грир поморщилась от солнца, выглянувшего из-за туч. Колин был сильным человеком, добрым, но при этом приземленным. Что он сказал ей после того, как Диана и Том Уайетт умерли с разницей всего в несколько месяцев, оставив Грир абсолютно разбитой и опустошенной? Скорбеть — вот что он велел ей делать, прибавив, что она имеет на это полное право. И если бы Грир не отдалась скорби, то ей потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы пережить эту потерю. Но каким шоком были для нее последующие слова мужа о том, что пришло время жить дальше: «Не забывай их, но отпусти. Уже можно отпустить».
Если бы он мог поговорить с ней сейчас, то сказал бы те же слова. И был бы прав. Грир никогда не забудет Колина и их ребенка, но пришло время двигаться дальше. Они навсегда останутся в ее сердце. Жизнь никогда больше не станет такой же радостной, как прежде, но может снова стать полной и спокойной. Иногда боль будет с новой силой вспыхивать в ее душе. Но с каждым разом все реже.
Какое-то время Грир просто слушала пение птиц, наблюдая за летящими облаками. Это была переломная минута. Прошлое должно быть возвращено на свое место, чтобы освободить дорогу настоящему. Частью этого настоящего были ее ныне живущие биологические родственники, и вот наконец пришло время отправиться на их поиски.
Грир решительно зашагала к церкви. Витражные стекла отражали солнечный свет, превращавший фасеты в сверкавшие грани драгоценных камней. Массивные дубовые двери в раме, выполненной в нормандском стиле, были украшены потускневшими медными вставками. Легко повернув ручку, Грир вошла в здание церкви и поморщилась от ударившего в нос запаха ладана и старинных книг.
Именно старинные книги и были главной целью визита Грир. А точнее, записи о крещении. Ее собственная справка о крещении была подписана викарием этой церкви. А деревня Ферндэйл когда-то была домом ее матери. Так что и о ней тоже должна найтись запись.
Неровные каменные плиты эхом отвечали на шаги Грир. Три ряда деревянных скамеек, разделенных широкими проходами, тянулись к кованой решетке алтаря. Грир медленно прошла под величественными каменными сводами, колонны которых были увенчаны резными щитами и фигурками херувимов. В полосках света, проникавшего через окна и прорезавшего дорожку к алтарю, парили блестящие пылинки.
— Добрый вечер, мисс. Я могу вам помочь?
Грир подпрыгнула от неожиданности:
— Что?
Она обернулась, ища, откуда раздался голос, и увидела пожилого мужчину, преклонившего колени перед кафедрой на одном из особо отгороженных мест.
— Прошу прощения, если напугал вас, — сказал старик. Когда он поднялся, разглаживая складки черной рясы, то оказался ростом не выше ее.
— Нет... э... викарий. — В любом случае это обращение должно подойти, решила Грир. — Просто не ожидала никого здесь увидеть.
— Я мистер Рассел, — представился мужчина. — Всего лишь церковный служитель, не пастор. Вы хотели его видеть? Думаю, он на месте.
Мужчина был кем-то вроде смотрителя, насколько поняла Грир. И выглядел довольно пожилым, а значит, служил на этом месте уже долго.
— Не думаю, мистер Рассел. Я бы хотела посмотреть церковные записи о крещении. Не могли бы вы показать мне, где их найти?
Проницательный взгляд серых глаз внимательно изучал ее лицо.
— Зависит от времени. Новые записи находятся в открытом доступе на паперти. — Он кивнул лысой головой в направлении входа. — Десятилетней давности — в ризнице.
— А более старые? — Грир молилась про себя, чтобы остальные записи не были отосланы куда- нибудь далеко или, хуже того, уничтожены.
Мистер Рассел почесал подбородок.
— Заперты в шкафах — тех, что наверху, в галерее. Но насколько далекое прошлое вас интересует?
Вытянув шею, Грир осматривала галерею, скрытую за невысокими стенами, завешанными хоругвями.
— Около пятидесяти лет назад. Может быть, чуть меньше. — По ее подсчетам, примерно таков должен быть сейчас возраст ее матери.
На секунду Грир показалось, что служитель не согласится. Она с замиранием сердца следила за тем, как он подбирает слова для ответа.
— Потребуется немало времени, чтобы их отыскать, — наконец произнес служитель. — Могу ли я узнать, зачем они вам понадобились?
Он добрый человек, Грир чувствовала это и решила быть с ним откровенной, надеясь на сочувствие.
— Я пытаюсь отыскать свою семью. Особенно мать. Мне точно известно, что меня крестили в этой церкви и что мама жила в Ферндэйл. Я надеялась найти ее адрес — или что-нибудь, что подсказало бы мне, откуда начинать поиск.
— О, — кивнул служитель. — Понятно, — добавил он, хотя на его озадаченном лице не отразилось ни намека па понимание.
— Вы знали Руби Тиммонс? — Достав кошелек, Грир поискала клочок бумаги, на который выписала то немногое, что ей было известно о Руби.
Он медленно покачал головой, глядя на листок, но не предпринимая попытки взять его в руки.
— Не помню этого имени, мисс. Но я приехал сюда только после того, как вышел на пенсию. Двенадцать лет назад. Никто из вашей семьи не знает... то есть... Вы ведь не англичанка, правильно?
Грир совсем сбила с толку бедного мужчину.
— Меня удочерили, когда я была маленькая, — американская пара забрала меня в Штаты. Они знали только то, что моя мать родом из этой деревни. В общем, если вы сочтете, что я слишком многого прошу, ничего страшного. Все равно я вряд ли здесь что-нибудь найду.
Она уже собиралась развернуться и пойти прочь, но мужчина остановил ее, удержав за руку.
— Ерунда. Мне вовсе не трудно, юная леди. — Его румяное лицо подернулось тенью. — Следуйте за мной, и мы откроем те шкафы. Мне придется покинуть вас, но вы можете копаться в них сколько пожелаете, так что удачи вам. Удачи.
Перемена в отношении мистера Рассела была поразительна. Он пропустил Грир перед собой вверх по
