Собака протиснулась мимо хозяина и положила передние лапы на пол автомобиля рядом с сиденьем Рей, обнажив два ряда крупных белых зубов.
Рей догадывалась, что Даллас Келхаун не тот человек, которого можно уговорить, но все же решила рискнуть.
— Ты прав, — сказала она, — наверное, я зря поехала туда одна. Спасибо за помощь. Но теперь, пожалуйста, отвези меня назад, к моей машине. Я сумею вытянуть ее с моста.
Даллас почесал собаку за ухом.
— Знаешь, у меня не очень сильная интуиция, но сегодня вечером я решил прислушаться к своему внутреннему голосу. Тебе нужно побыть в безопасном месте, и самое лучшее, что я могу придумать, — это оставить тебя в своем доме.
— Значит, я влипла.
Он слабо улыбнулся, но эта улыбка озарила чудесным светом его лицо и глаза.
— Ты считаешь меня опасным человеком? Что ж, отлично. Неплохое начало. Может быть, ты наконец осознаешь, что со мной лучше не связываться.
Рей уловила в его словах плохо скрываемую угрозу.
— Мне кажется, ты не настолько низок, чтобы воспользоваться моим затруднительным положением.
— Ты переоцениваешь мое благородство. Прошу тебя, вылезай из машины. Пойдем в дом.
— Нельзя оставлять джип на мосту, — возразила Рей, прибегнув к самым разумным доводам. — Мне надо вернуться и забрать его. И вообще мне надо домой, Даллас. Знаю, ты хочешь со мной поговорить, но сейчас не время.
— Сейчас как раз самое время.
Иными словами, она не уйдет отсюда до тех пор, пока не получит его благословения.
— Я тебя понимаю: тебе хочется побыстрей решить все вопросы. Я тоже такая — всегда тороплюсь.
— Как приятно сознавать, что у нас много общего.
— Почти все человеческие существа в чем-то похожи и обнаруживают это, когда знакомятся и узнают подробности друг о друге.
Даллас нагнулся в салон «лендровера» и положил руку на спинку ее сиденья.
— Мы сумели многое узнать друг о друге за очень короткое время, миссис Мэдди, — сказал он. — Просто страшно подумать, сколько еще подробностей можно обнаружить, если вы и дальше будете упорствовать в своем решении остаться в Глори.
Нет, ей нельзя заходить в этот дом!
— Здесь живут твои мать и сестра.
— Да.
— Они не захотят видеть меня у себя дома.
Он подпер кулаком лоб и приблизился к ее лицу. Она почувствовала его дыхание.
Волк вклинился между Далласом и Рей, перевел свои печальные темные глаза с хозяина на девушку и, словно передразнивая Далласа, положил морду ей на колено.
Даллас вздохнул.
Волк тоже.
Рей еще крепче прижала свою сумочку к груди. И тоже вздохнула.
— Я не могу отпустить тебя одну, Рей.
— Но почему? Я всегда все делала одна — почти всю свою… — Да, стрессовые ситуации иногда развязывают язык. — Одним словом, я привыкла к самостоятельности. И потом, тебе-то что за дело? Ведь ты за меня не отвечаешь.
— С сегодняшнего дня я взял тебя под опеку.
Рей нахмурилась и отвернулась. Когда он был так близко, она теряла ясность мысли и начинала искать подтекст в самых невинных его фразах.
— Признаюсь, сначала я плохо с тобой обращался.
— Плохо со мной обращался? — Она вновь повернулась к нему лицом и чуть не столкнулась с ним нос к носу. — Ты думал, что я безмозглая дура, и не ожидал с моей стороны никаких осложнений? Ты это хотел сказать? Но ты просчитался.
— Да, просчитался.
— И теперь…
— И теперь я только о тебе и думаю. Рей немного смягчилась.
— Прости, но ты сам примчался в Деклайн и начал мутить воду. Ты слишком много о себе возомнил.
— Это верно. К тому же я не учел тебя.
Она решила не спрашивать, что он имел в виду.
— Ты полагаешь, я из тех мужчин, что прыгают в койку к первой попавшейся женщине, которая поманит их пальчиком?
Волк опять вздохнул.
— Я тебя пальчиком не манила, — сказала Рей.
Даллас нежно погладил ее по щеке.
— Знаешь, о чем я подумал, миссис Мэдди? Она опустила ресницы.
— Тебе нравится мысль о том, что ты не хотела заниматься со мной любовью. Ты пытаешься убедить в этом нас обоих, хотя прекрасно знаешь, что это не так. Ты хотела этого. И хочешь сейчас — так же как и я.
— Прекрати! — Она дернулась, убирая лицо от его ласкающей руки. — Отношения мужчины и женщины не ограничиваются одним сексом. Даже очень хорошим. А он и в самом деле был очень хорошим, Даллас, я не спорю. Но этого больше не будет.
— Не будет?
— Нет, я…
Он легко коснулся губами уголка ее губ. Рей перестала дышать и закрыла глаза.
— Ты знаешь, что я на тебя реагирую, и пользуешься этим. Как тебе не стыдно!
— Мне стыдно. — Кончик его языка тронул ее нижнюю губу. — Нам надо разобраться в наших отношениях. Пойми меня правильно. Ты доставляешь мне слишком много хлопот, Рей Мэдди. Но я постараюсь с тобой справиться.
Она вновь откинула голову на подголовник сиденья.
— Ты все сводишь к сексу.
— А секс — это та область, которая тебе хорошо знакома, не так ли?
— Нет, не так. — Она не обязана с ним объясняться — и все же попробует. — Может быть, потом я пожалею о своих словах, но это для меня внове. Я еще никогда не испытывала желания слиться с мужчиной в единое целое и никогда от него не отделяться. Ты… ты необыкновенный, Даллас Келхаун. Но я справлюсь со своими чувствами. Я задушу их в себе, и все будет по-прежнему.
— Я бы этого не хотел.
Она почувствовала, что он нагнул голову, и, повернувшись, посмотрела ему в глаза.
— Не убивай свои чувства, — попросил Даллас. — Не знаю, как мы будем в них разбираться, но я уверен: найдется какой-нибудь выход.
Стоявшие на веранде фонари в розовых плафонах отбрасывали мягкие дуги света на фасад старинного двухэтажного дома. Те же фонари делали глаза Далласа блестящими, углубляли тени в уголках его рта.
Рей подмечала все до мельчайших деталей, но не позволяла себе отрешиться от реальности.
— Ты сам понимаешь, что я не могу войти в этот дом. Вместо ответа он ее поцеловал. Это был самый сладкий поцелуй в ее жизни — нежный, ласкающий, совсем не требовательный. Она видела закрытые глаза Далласа, слышала, как учащается его дыхание, ощущала на своем лице и шее легкое прикосновение кончиков его пальцев.
Это был поцелуй любви.
