– Откуда ты знаешь?
– Я… я просто знаю.
– Кто-то виделся с ним и сказал тебе?
Эмма пригладила волосы на затылке.
– Нет.
Глаза Перис наполнились слезами, и это поразило ее саму до глубины души. Она вытащила из кармана платок, прижала к носу и всхлипнула.
– Ох, – сказала Эмма, быстро пересаживаясь на тахту цвета бургундского вина. – С тобой происходит что-то ужасное. Я знаю. Скажи мне, дорогая.
– Мне нужно… Мне нужно поговорить с Попсом. Я скучаю по нему. И беспокоюсь о нем.
– Ну, ладно, – сказала Эмма, успокаивающе похлопывая Перис по плечу и притянув ее к своей внушительных размеров груди. – Он любит тебя и скучает по тебе тоже.
Перис замерла.
– Откуда это тебе известно?
Эмма легко вздохнула.
– Потому что он говорил мне об этом. Вот так. Теперь ты довольна? Ты же знаешь, твой дед сейчас разбирается с некоторыми делами, он же все делает сам.
И только сам.
– Он пытался вернуть тебя, да? То, что он отгородился от всего мира – и от меня тоже – это часть замысла, чтобы взять над тобой верх?
– Не задавай мне подобных вопросов.
Высморкавшись, Перис отодвинулась от Эммы.
– Вы оба ведете себя, как дети.
– Как ты смеешь! – Эмма вскочила. – Мы взрослые люди, моя девочка. Независимо от того, что ты думаешь, люди не обязательно впадают в детство, когда стареют. У твоего деда и у меня были серьезные проблемы в браке. И эти проблемы так же реальны для меня сейчас, когда мне семьдесят, как и тогда, когда мне было сорок. Разница только в том, что теперь я не принимаю их близко к сердцу. Поняла?
– Да, – тихонько сказала Перис. – Извини. Но я не понимаю, почему Попс наказывает меня из-за того, что ты не желаешь ему подчиняться. Мне нужно поговорить с ним.
– Поговори со мной.
Сейчас появятся еще слезы. Наверное, это от недостатка сна. Да и воспоминания прошлой ночи – как она сваляла дурочку – были еще слишком живы в памяти.
– Это действительно важно, Перис?
Она кивнула.
– Он будет в ярости.
– Если ты устроишь мне разговор с ним?
На этот раз кивнула Эмма.
– Я думала, теперь ты не принимаешь близко к сердцу то, чего он хочет и что он делает.
Эмма сняла трубку с аппарата на буфете и набрала номер.
– Ты же сказала, что у него нет телефона.
– Так и есть. Радиооператор свяжет меня с ним.
– А притворялась, что не делала этого.
Проигнорировав слова Перис, Эмма кратко поговорила с оператором, назвав ему код номера Попса и свое имя, затем крепко прижала трубку к уху двумя руками.
– Да, – наконец сказала она. – Это я, Эдвард. Нет, ничего. Я в полном порядке. Со мной Перис.
Эмма скосила глаза, и Перис услышала сердитый мужской голос.
– Она плачет, – сказала Эмма, занимая позицию поустойчивее. – И я не буду тебя слушать, если ты собираешься кричать. С ней что-то не то. Она не говорит мне. Только ты… Да, я говорила тебе, что все хорошо, но это было до сегодняшнего утра.
Перис попыталась подняться, но Эмма замахала на нее рукой, и она осталась на месте.
– Да, Эдвард, – сказала Эмма. – Я говорила тебе, что может случиться… Нет. Нет, я не передумала. Эдвард, сейчас не время. Здесь Перис.
Последовала пауза, затем Эмма отняла трубку от уха и взглянула на Перис.
– Твой дедушка говорит, что у него все отлично. Цитирую: «У меня всегда все отлично». Он больше не желает иметь дело с истеричками, – Эмма поджала губы. – Поэтому, если ты просто хочешь поплакаться ему в жилетку, он против.
Перис вскочила.
– Некоторые вещи в этом мире не меняются. Честно говоря, если бы Попс не был отцом моего отца, я бы сама не пожелала иметь с ним дела. И я не истеричка.
– Нет, дорогая, – пробормотала Эмма, чуть улыбаясь и снова прижимая трубку к уху. – Да, Эдвард. Я знаю. Иногда правда задевает. Да. Даю.
Перис просто вырвала трубку из рук бабушки.
– Попс? Это ты?
– Одного дурака в семье достаточно, девушка.
Опешив, Перис совершенно забыла, о чем намеревалась говорить.
– Что ты имеешь в виду?
– Твоего дурака-отца. Самое большое разочарование в моей жизни. Ты-то в мать пошла, упокой, Господи, ее душу. Поэтому со мной не пытайся изображать из себя робкую дурочку.
Облегчение при звуке этого твердого, любимого голоса смешалось с раздражением.
– Да черт возьми, Перис! Что гложет тебя?
– Попс…
– Громче! – пророкотал он. – У меня отличный слух, но я не слышу, когда мяукают, да еще шепотом.
Она улыбнулась, и, в ответ на озадаченный взгляд Эммы, сморщила нос.
– Ты наказываешь людей, которые любят тебя, – сказала Перис. – Это низко.
– Низко?
– Ладно, – гнев начал вытеснять облегчение, – Если тебе не нравится мой язык, будем изъясняться на более понятном тебе. Ты просто сволочь, Попс. Это тебе…
Хихиканье в трубке прервало ее.
– Эмма все еще рядом с тобой?
– Конечно.
– Хо-хо-хо, ей наверняка найдется, что сказать, если ее ненаглядная Перис ругается, как извозчик.
Перис решила не уточнять, что то, что она сказала, – еще достаточно слабое выражение.
– Я рада, что у тебя все хорошо, – проговорила она. – Но кое-что еще заставило меня прийти сюда утром и вынудить Эмму позвонить тебе.
– Что?
Она отчетливо помнила, что должна была сказать. Это требовало определенной подготовки.
– Что? – резко спросил Попс.
– У тебя там все в порядке?
– Просто замечательно.
– Ты хорошо питаешься, и…
– Ты позвонила не для того, чтобы обсудить мои домашние дела.
Правда, но не совсем.
– Что-нибудь… Ты чем-нибудь озабочен на данный момент? Чем-то, не связанным с семьей?
Тишина в трубке.
Эмма подошла поближе и прошептала:
– Что он говорит?
