только отделается от нее.
– Если она не убьет тебя раньше, – сказал Тобиас голосом, каким обычно читают надписи на могилах. – Перис, наверное, Синтии надо дать побыть одной.
Перис не возражала. Они вышли из квартиры, и Тобиас закрыл за собой дверь.
Потом они услышали, как визжит Синтия. Она визжала и визжала. Перис потянулась к дверной ручке, но Тобиас ее остановил.
– Переживет. Мы с тобой оба знаем, что она вечно верещит, чтобы снять напряжение. В истериках она поднаторела. Уж я-то знаю. Думаю, пора нанести визит Вивиан.
Как сказала им горничная, Билл был в городе по делам, а мисс Эстесс находилась у бассейна.
Многоэтажный особняк Билла Бауи всего в миле от дома, в котором теперь жил Найджел, тоже был обращен фасадом к заливу. Комнаты были уставлены антикварными безделушками, которые Вивиан привезла с собой из Нового Орлеана. Интерьер, подернутый патиной времени, полностью соответствовал старинной наружной кирпичной кладке, увитой плющом.
Пышные белые розы в вазах, расставленных в большой элегантной гостиной, дверь из которой вела во внутренний двор, отражались в блестящей поверхности рояля, в крышке стола черного дерева на ножках в виде львиных лап и в огромном зеркале, обрамленном золоченой рамой, висевшем над камином.
Розы наполняли влажный послеобеденный воздух густым ароматом.
Шагая по бесценным шелковым коврам и сияющему паркету, Перис думала о своих пыльных ногах в простых сандалиях.
Горничная привела их во двор и удалилась.
Тобиас взял Перис за руку и шагнул вперед.
Большую часть двора, вымощенного зеленой плиткой неправильной формы, занимал круглый бассейн. Кирпичную стену украшали вазы, в которых рос виноград и вьющиеся цветы. За стеной в солнечных лучах поблескивала вода озера Вашингтон.
Перис почувствовала себя, как маленькая девочка из бедных кварталов, которая вдруг оказалась в рождественской сказке.
В шезлонге у края бассейна раскинулась Вивиан – высокая, соблазнительно стройная; загар на ней по цвету напоминал мед. Ярко-розовый купальный костюм без малейшей морщинки обтягивал ее тело. Лак на пальцах (на руках и на ногах) был того же цвета. В тон купальнику и лаку была и помада на губах. Она подняла взгляд от книги, которую читала, сдвинула на лоб солнечные очки и помахала им рукой.
– Тобиас, – и Вивиан, отбросив книгу, поправила соломенную шляпу на голове. – Кто это с тобой?
– Гадкий утенок, – тихонько сказала Перис.
Тобиас посмеялся и обнял ее за талию своей крепкой рукой.
– Это моя невеста, – сказал он. – Перис Делайт. Вы встречались в госпитале, да и в других местах, Вивиан.
– О-о! – Вивиан медленно поднялась. – Как чудесно, милые мои. Ах, свадьба! Ах, как жаль, что Билла нет дома! Мари! – Вивиан босиком прошлепала к двери, откуда появилась служанка, впустившая их в дом. – Пожалуйста, Мари, шампанского. И три бокала. Побыстрее.
Отдав приказание служанке, Вивиан взялась обнимать и целовать Тобиаса и Перис.
– Может, я сама и не верю в брак, но идея свадьбы мне нравится. Это так романтично.
Перис чувствовала себя совершено подавленной в присутствии этой блистательной особы.
– Спасибо, – сказал Тобиас. – Я рад, что ты не возражаешь. Это не ты послала Синтии пакетик с цыплячьими потрохами?
Вивиан так и замерла с распростертыми объятьями.
– М-мм…
Она опустила руки и вернулась к своему шезлонгу.
– Садитесь, друзья, устраивайтесь поудобнее.
– Отправляла?
– Ты думаешь, такая милая девочка, как я, способна на подобную гадость?
Перис заметила, как нелегко далась Тобиасу улыбка.
– У тебя определенная репутация, которой ни у кого больше нет в наших краях.
– Хм, – Вивиан разглядывала ногти. – Это означает, что в любом случае – делала ли я это, или нет, подозрение упадет на меня.
– Логично.
– И, – прибавила Вивиан, глядя на них поверх очков, – если эта грязная проделка чему-нибудь научит Синтию, не все ли равно, кто это сделал? Я не удивлюсь, если она опять неверно выбрала себе врага, а вы?
Перис села в шезлонг, который пододвинул для нее Тобиас.
– И я не удивлюсь, – сказал он. – Но мне бы хотелось быть уверенным, что все это было затеяно только с целью напугать ее…
– До истерики? – закончила за него Вивиан. – Не забивай этим свою красивую голову. Вам с Перис предстоят гораздо более приятные заботы. Оставь ты в покое Синтию. До нее и так дойдет. Я надеюсь, она исправится.
Иными словами, не отрицая их предположения, Вивиан признала, что это она отправила Синтии ужасный букет.
Почувствовав облегчение, Перис подумала, что она бы не хотела иметь эту женщину среди своих врагов.
Появилось шампанское в серебряном ведерке. Вивиан сама разлила его в плоские бокалы.
– Узких нет, – сказала она. – Дурацкие новомодные идеи. Теперь нужно, чтобы пузырьки побыстрее вышли.
Перис не стала ничего говорить и вежливо улыбнулась в ответ на простой тост с пожеланием любви, здоровья и счастья. Шампанское по вкусу отличалось от того, что она обычно покупала в бакалейном магазинчике.
– Мы с Перис хотели вот еще что с тобой обсудить, – продолжил разговор Тобиас. – Ожерелье, в котором ты была у Астора Бэркена…
– Ах, Господи! – Вивиан выпрямилась, – Перис, вы представляете, я и понятия не имела, что это вы его сделали. У вас получаются чудесные вещи.
Им надо было заранее договориться, как разговаривать с Вивиан. Тобиас слегка покачал головой.
– Мы бы хотели узнать, где ты его купила, – сказал он. – Перис была очень удивлена, увидев его на тебе в тот вечер.
Вивиан сняла очки.
– Это так странно. Я не покупала его.
Перис поставила свой бокал с шампанским.
– И Синтия мне так сказала. Я так поняла, она с вами об этом говорила.
Взгляд зеленых глаз Вивиан стал невыразительным.
– Очень коротко. Вряд ли мы с ней будем впредь разговаривать о чем бы то ни было, – она снова вручила Перис ее бокал и улыбнулась. – Вы мне понравились. Мне кажется, вы очень Тобиасу подойдете.
– Спасибо, – ответил Тобиас. – Мне неприятно на этом останавливаться, но откуда появилось это ожерелье?
– Видишь ли, – Вивиан поежилась, – я думала, что это Билл прислал его, потому что он знал, что я буду в золотистом платье, но это был не он. Мы так и не знаем, кто же его мне прислал.
Перис оказалась непоколебимой, сколько Тобиас ее ни уговаривал. Тогда он положил руки ей на плечи и поцеловал ее долгим поцелуем.
– Ну, пожалуйста, – просил он.
– Нет, не могу, – она открыла ключом дверь в свой дом. – Альдонза, наверное, потеряла меня. И потом, мне надо собраться. И подумать.
– Подумать? – Он помрачнел и нахмурился. – О чем подумать? Не о том ли, чтобы отказаться выходить
