– В каком смысле, синьора?
– Потому что в конверте была только эта фотокарточка, только фотокарточка Лизетты с солдатом, и все: никакой записки, ничего. И даже на обороте карточки ни одной строчки, можете проверить. И теперь как вы объясните, почему настоящая подруга, подруга близкая, посылает мне одну фотокарточку и ни слова в придачу?
– Почерк на конверте принадлежал вашей подруге?
– Адрес был напечатан на машинке.
– А-а, – произнес Монтальбано.
– И последнее, что я хочу вам сказать: Элиза Москато была двоюродной сестрой Лилло Риццитано. И Лилло любил ее очень, вроде как младшую сестру.
Монтальбано взглянул на директора.
– Он ее обожал, – признал тот.
Глава девятнадцатая
Чем дольше комиссар бился над этим, приступал то так то эдак, чем дольше кружил вокруг да около, тем больше и больше убеждался, что он на правильном пути. Не было даже нужды в обычной прогулке для проветривания мозгов к самому концу мола. Как только он вышел из дома Бурджио со свадебной фотографией в кармане, тут же понесся прямиком в сторону Монтелузы.
– Доктор у себя?
– Да, но он работает, сейчас я ему скажу, – сказал сторож.
Паскуано и двое его помощников стояли вокруг мраморного анатомического стола, на котором лежал труп, голый и с выпученными глазами. И у него имелись на это все основания, у покойника, таращить глаза, как будто от изумления, потому что эти трое чокались бумажными стаканчиками. Доктор держал в руке бутылку шампанского.
– Идите к нам, идите, мы тут празднуем.
Монтальбано поблагодарил ассистента, который передавал ему стаканчик, Паскуано успел налить ему глоток шампанского.
– За чье здоровье пьем? – спросил комиссар.
– За мое. Считая вот этого, я дошел до тысячного вскрытия.
Монтальбано выпил, отозвал доктора в сторонку и показал ему фотографию:
– Убитая из пещеры могла походить на вот эту девушку на фото?
– А почему бы вам не пойти куда подальше? – спросил сладким голосом Паскуано.
– Извините, – ответил комиссар.
Повернулся на каблуках и вышел. Идиот, он сам, а не доктор. В приливе энтузиазма пошел к Паскуано задавать самый дурацкий вопрос, который только мог прийти в голову.
В криминальном отделе ему повезло не больше.
– Якомуцци тут?
– Нет, он у господина начальника полиции.
– Кто заведует фотолабораторией?
– Де Франческо, в подвальном этаже.
Де Франческо поглядел на фотографию так, будто до сих пор пребывал в неведении относительно возможности воспроизводить изображения на фотопленке.
– Что вы от меня хотите?
– Узнать, идет ли речь о фотомонтаже.
– А, это не моя компетенция. Я разбираюсь только в съемке и проявке. Что посложней, отсылаем в Палермо.
Потом колесо повернулось в нужном направлении, и началась цепь удач. Монтальбано позвонил фотографу из журнала, где была напечатана рецензия на книгу Маравентано, фамилию которого он запомнил.
– Извините, что беспокою вас, это вы синьор Контино?
– Да, это я, а с кем я разговариваю?
– Я комиссар Монтальбано, мне нужно бы с вами увидеться.
– Приятно с вами познакомиться. Приходите прямо сейчас, если хотите.
Фотограф обитал в старой части Монтелузы, в одном из немногих домов, уцелевших во время оползня, который поглотил целый квартал с арабским названием.
– На самом деле по специальности-то я не фотограф, преподаю историю в лицее, но балуюсь фотографией. Я к вашим услугам.
– Вы в состоянии сказать мне, является ли эта фотография фотомонтажом?
– Могу попытаться, – сказал Контино, глядя на фото. – Когда она была сделана, вам известно?
– Мне сказали, что-то около сорок шестого.
