Рэндолл договорилась с больничной администрацией о тщательном осмотре принадлежавших старой пациентке сундуков и коробок в надежде найти пропавшие фотографии. Целый день она искала с помощью служащей санатория, но не обнаружила и следа фотографий и древней папки, которую запомнила Морин Босс.
Но возобновленный поиск дал, в конце концов, один ключ. Среди людей, знавших Берту Дэвис ранее, была престарелая экономка, припомнившая один эпизод, случившийся приблизительно в 1941 г., когда Берта Дэвис только поступила в санаторий. Обитатели санатория здорово переволновались, вспомнила она, по поводу весьма странных картинок, которые новая пациентка развесила в своей комнате. Занятая своими делами экономка не выбрала времени, чтобы взглянуть на них, но припомнила, что группки пациентов собирались в коридорах и обсуждали увиденное. В ее памяти сохранилось смутное впечатление, что фотографии вовсе не принадлежали мисс Дэвис и что она их вернула. Шла ли речь о фотографиях ковчега? Что еще могло вызвать такое волнение? Берта Дэвис упаковала их для отправки? Были ли старые, выцветшие фотографии, которые так хорошо помнили Уолтер и Морин, «одолжены» у кого-то в то время, когда она жила в Холт-вилле? Кому же они принадлежали? И кто еще их видел? Врачи, сестры, нянечки? Другие пациенты и подруги, которые с тех пор разъехались или умерли?
Глава 16
ГОРА НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР
Слухи и сообщения об обнаружении Ноева ковчега, естественно, заинтриговали многих людей и побудили некоторых из них организовать экспедицию на Арарат, чтобы самим проверить все эти истории.
Одним из них был Джон Либи, который еще в 1954 г. побывал на великой горе и был уверен, что она хранит тайну Ноева ковчега. Это произошло между второй и третьей экспедициями француза Фернана Наварры.
Джон Либи полагал, что своенравный характер Агрыдага доказывает, что свое название «суровой горы» он получил не без причины. Раз за разом гора вынуждала отважного разведчика оставить свои попытки, но Либи отказывался признать свое поражение и предпринял новую.
Можно сказать почти без преувеличения, что Джон Либи родился альпинистом: он появился на свет на склоне высочайшей горы его родной Болгарии, а его отец-альпинист покорил все самые высокие пики Центральной Европы, в том числе и в Швейцарских Альпах.
Джон Либи приехал в США в семнадцатилетнем возрасте в год начала Первой мировой войны. Следующие пятьдесят лет, прожитые в Калифорнии, он следовал по стопам отца, совершив восхождения на высочайшие пики своей второй родины. Не довольствуясь такими «локальными» победами, он нацелился на далекую и пока еще не покоренную вершину Эвереста в Гималаях. Но все усилия по организации восхождения на знаменитый пик оканчивались неудачей, и альпинист вынужден был, в конце концов, отказаться от своих планов.
Либи с его подготовкой и богатым опытом восхождений, с его знанием семи языков (в том числе и турецкого, на котором он научился бегло говорить еще на своей первой родине) был, казалось, просто предназначен судьбой дли колоссальной задачи поиска ковчега.
Будучи археологом-любителем, с детства интересовавшимся историей Ноя и потопа, Либи прочел все, что мог найти о ковчеге в исторических книгах и в библейских описаниях на разных языках. Он был убежден, что ковчег находится на вершине Арарата и что его обнаружение «стало бы великим открытием для христиан всего мира».
И все же каждая попытка Либи вырвать у Агрыдага его тайну заканчивалась неудачей или даже несчастьем.
Во время своего первого путешествия в 1954 г. Либи осуществил два восхождения на вершину горы, веря — как в то время верили еще многие исследователи — в то, что ковчег следует искать на самом верху.
Первым препятствием стала пара медведей (были ли они теми же зверями, которые угрожали Наварре двумя годами ранее?), преследовавших испуганного разведчика, так что он в конце концов заболел лихорадкой. Этот неприятный инцидент лишил Либи трудоспособности почти на месяц в самый подходящий для восхождений сезон.
Победив в схватке с лихорадкой в начале сентября, Либи предпринял вместе со своей партией из шести гражданских лиц, одного турецкого армейского офицера и охранников вторую попытку. Она также принесла разочарование, поскольку в свои права вступила плохая осенняя погода. Во время той первой экспедиции он едва избежал смерти при оползне, «когда огромные камни падали вокруг, как глубинные бомбы», как он рассказывал потом журналистам.
Либи, называвший себя «главным лифтером одного банка Сан-Франциско» с «долей в ресторанах, барах и кондитерских», сам финансировал свою экспедицию и подсчитал, что первая попытка стоила ему «несколько тысяч долларов».
Но летняя неудача его не сломила: он обнаружил «обнадеживающий холм длиной в 500 футов примерно на тысячу футов ниже» пика Арарата.
На следующий год Либи вернулся с той же группой, чтобы обследовать этот холм. Однако 1955 г. был отмечен серьезной международной напряженностью, и разрещёние на обследование горы Арарат не было получено, поскольку она находится в милитаризованной зоне, а русские снова обвинили американскую экспедицию в том, что она служила ширмой для шпионажа.
Три года спустя Либи был готов попытаться еще раз. В 1958 г. он сумел организовать большую экспедицию в составе 40 человек и с тем же турецким офицером и десятью солдатами. Остальные члены экспедиции были людьми сугубо гражданскими, среди них было несколько журналистов.
Но всего через два дня после начала восхождения — 20 июля Либи сорвался с высокого утеса, пролетел 30–40 футов и получил настолько серьезные травмы, что его пришлось госпитализировать в Догубаязите. Этот несчастный случай положил конец экспедиции в том году.
В 1960 г. неподдающийся невзгодам Либи во главе значительно меньшей группы — из пятнадцати человек, ведомой все тем же верным турецким лейтенантом, что и в предыдущие годы, сделал очередную попытку. На этот раз он едва не умер от пневмонии. Экспедиция закончилась, когда ее руководителя пришлось госпитализировать в Анкаре.
Отказался ли Либи от своей затеи? Категорически нет! «Пока дышу, продолжу поиск Ноева ковчега», — процитировали турецкие газеты отважного американского исследователя.
В 1962 г. верный своему слову Либи вновь отправился на Агрыдаг. На этот раз он добрался только до солнечной Италии, где карманники очистили его карманы от бумажника и дорожных чеков.
Три года спустя, Либи, остававшийся, как писали газеты, «сильным и бодрым, несмотря на свои 69 лет», был готов к новой экспедиции.
16 июня 1965 г. поисковая партия из десяти человек, включая турецкого офицера, сопровождавшего все предыдущие экспедиции, разбила высоко в горах лагерь. Погода стояла многообещающая.
Но, увы, уже на следующее утро пошел дождь, который к полудню превратился в настоящий ливень. Дождь продолжался весь вечер, потом пошел снег, снова сменившийся на закате дня дождем, лившим всю ночь напролет.
Но гораздо больше проливного дождя членов экспедиции тревожило другое. В пять часов утра предыдущего дня, обещавшего быть солнечным, турецкий офицер и два гражданских лица предприняли тренировочное восхождение на вершину. Когда они не вернулись, Либи встревожился не на шутку, — но успокаивал себя, надеясь, что его товарищи успели спуститься до одного из убежищ местных пастухов и провести там ночь. На самом деле все было не так. На протяжении тридцати трех страшных часов трое мужчин безнадежно блуждали по зловещему Агрыдагу. Став пленниками бури, они безуспешно искали лагерь. В конце концов они «спустились по опасному откосу и двинулись в обход подножья горы», пока не нашли свой лагерь.
В первый день грозы еще три члена партии отправились на поиски тела австрийского врача из другой
