— Ну нет, — воспротивился Аллен, с трудом подавив смех и поворачиваясь к Крис. — Мы этого не потерпим, молодая леди. Предполагается, что вы поедете поразвлечься сегодня ночью, но, черт побери, вы тоже должны вести себя прилично. Понятно вам? Надеемся, что вы вернетесь в том виде, в каком и уехали.
— Иначе… — добавил Боб. — Мы достаточно ясно выразились?
Крис почувствовала, как предательская краска заливает ее щеки, но не смогла удержаться от улыбки. Проказники! Они все трое поразительные и трогательные плутишки. Настоящее наказание для женщины, которая знает толк в мужчинах.
Но она-то не знает. Это не ее стихия, и она достаточно сообразительна, чтобы понимать это. Старые сомнения пробудились в ней, нервы напряглись, и внезапно ей стало неимоверно трудно удерживать улыбку на губах.
— Ого, парни, я уже вся дрожу. Уж не хотите ли вы поехать с нами, чтобы проследить за нашим поведением? Я ведь могу совсем потерять голову, оставшись наедине с вашим братом.
— В этом нет необходимости, — сухо проворчал Гари. — Пусть бегут на свои собственные свидания.
— Тебе легко говорить, — откликнулся Боб. — А одному из нас придется остаться здесь и держать оборону.
— Ага, а поскольку я самый молодой, на меня нельзя взваливать эту ответственность, — ликующе вставил Аллен. — До скорого, Боб.
— Эй! Минутку…
Гари не стал ждать продолжения. Ведя Крис к входной двери, он бросил через плечо:
— До скорого, парни!
Но те даже не обратили внимания на его слова.
Гари понимал, что Крис в этот момент собиралась передать ему контроль над их свиданием, но не сомневался, что ей было бы приятнее самой задавать тон. Через несколько минут они уже неслись в джипе Крис в сторону Лаббока. Удобно устроившись на пассажирском сиденье, Гари изучал изящные линии профиля Крис, которая не спускала глаз с дороги. Братья с их поддразнивающими смешками остались позади, и сейчас их окружала тишина, глубокая, как черная дыра. Поскольку Крис сосредоточила все свое внимание на управлении машиной, он мог спокойно наблюдать за ней.
Словно прочитав его мысли, Крис бросила на него быстрый взгляд, увидела, что он пожирает ее глазами, и потянулась к радиоприемнику.
— Х-хочешь п-послушать музыку?
— Только если ты этого хочешь, — тихо отозвался он.
Одним поворотом руки она заполнила тишину знакомой мелодией в стиле «кантри» о любви, сердечной боли и несбывшейся мечте. Но едва зазвучали слова песни, как она выключила радио. И моментально восстановилась тишина, на этот раз какая-то неловкая и напряженная.
Гари удивленно приподнял бровь и хотел было спросить Крис, чем ей не угодила музыка, но она не дала ему такой возможности. Торопливо опустив стекло, она высунула голову в прохладный ночной воздух и задышала так, словно только что обнаружила оазис в пустыне.
— В кабине стало душновато, тебе не кажется?
Он прищурился, присматриваясь к ней в сгущающейся темноте:
— Ты хорошо себя чувствуешь?
Если бы он не наблюдал за ней так неотрывно, то не заметил бы, как, выдавая ее, сжались на руле ее пальцы и окаменели плечи.
— Я немного нервничаю, — призналась она в тот момент, когда он уже засомневался, ответит ли она вообще. — Я же говорила тебе, что у меня нет никакого опыта в общении с мужчинами…
Произнесенное сиплым шепотом признание поразило Гари в самое сердце. Если бы любая другая женщина сказала то же самое, Гари обвинил бы ее в том, что она морочит ему голову. Но это же Крис — неиспорченная, невинная, невероятно восхитительная Крис. И она так мало верит в себя как в женщину, что даже не догадывается, как сильно она возбуждает мужчину. Гари хотел сказать ей об этом, жаждал обнять и утешить ее, но она и так вела себя пугливо, как боязливая лесная лань в присутствии снежного барса. Если он придвинется к ней хотя бы на дюйм, она, чего доброго, опрокинет машину в кювет.
Решив ободрить ее, Гари устроился поудобнее на своем сиденье — вполоборота к ней, прижавшись спиной к дверце.
— Это ты называешь нервничать? — заговорил он, сверкнув улыбкой в темноте. — Когда я заканчивал школу, мой приятель устроил мне свидание с незнакомой девушкой, оказавшееся настоящим кошмаром. Девушка, дочь футбольного тренера, хотела заставить поревновать своего старого ухажера, и я был избран в качестве приманки-раздражителя.
Забыв о своей робости, Крис раскрыла рот.
— Ну и ну! И что было дальше?
Сейчас-то Гари уже мог посмеяться над этим.
— Мы пришли на вечеринку, и там, естественно, присутствовал ее дружок. Она мне сказала: «Если ты не будешь увиваться за мной, когда он на нас смотрит, я скажу папе, что ты меня лапал».
— О Боже! И как же ты поступил?
— У меня был выбор: или я послушаюсь ее и потеряю при этом уважение к самому себе, или мне придется иметь дело с ее отцом. Если бы я поступил по первому варианту и об этом узнал бы мой отец, мне пришлось бы иметь дело с ним, а этого, поверь мне, я не хотел. — Его улыбка стала мечтательной при воспоминании об отце. Потом Гари пожал плечами и продолжил: — Поэтому на деле у меня оставался только один выход. Если уж мне пришлось бы иметь дело с ее отцом, я хотел, чтобы наша встреча прошла на моих условиях. Я покинул вечеринку, поехал к ней домой и рассказал ее отцу, что придумала его малютка. Слава Богу, он знал, на что она способна. Когда она наконец вернулась с вечеринки, мы оба ждали ее. Дальнейшее не поддается описанию…
Крис расхохоталась, и ее беззаботный смех освежил Гари, как весенняя вода, наполнив его чувства теплом и одновременно желанием. Наконец-то она заговорила с ним так же легко, как разговаривала с братьями, и стала рассказывать забавные истории из своей жизни. Ее робость уступила место удовольствию от воспоминаний. Гари мог быть удовлетворен. Они оба получат больше удовольствия от своего свидания, если будут смеяться вот так, в унисон. Но он вдруг обнаружил, что борется с огнем, который она с легкостью разжигала в нем. Он хотел, просто жаждал прямо сейчас сжать ее в своих объятиях.
Но она же девственница, сражающаяся со своими страхами, комплексами, со своим прошлым! Вот что останавливало его каждый раз при мысли об этом. Она так уязвима, и он меньше всего хотел причинить ей боль. Она заслуживает того, чтобы за ней терпеливо и нежно ухаживал мужчина, готовый связать себя супружескими узами, способный убедить ее, что ей не грозит опасность последовать по стопам ее матери, ибо она независимая и сильная женщина. Эта мысль ошеломила Гари. Ему бы бежать от нее как от чумы, а он мог думать только о том, как бы оказаться поближе к ней.
В Лаббоке маловато ночных заведений: несколько баров, в которые как мухи слетались местные ковбои, несколько маленьких ресторанчиков и один-единственный ночной клуб — «Капричос». Он был декорирован в испанском стиле и имел неплохую кухню, а по субботам в нем играл настоящий джазовый оркестр. Поскольку выбора не было, Гари и Крис именно сюда направили свои стопы, чтобы поужинать и потанцевать, как оказалось, в компании всех взрослых обитателей округа старше восемнадцати лет.
Заведение гуляло вовсю, оркестр громко играл, и танцплощадка была забита до отказа. Они сели за столик в кабинке неподалеку от танцплощадки и едва успели сделать заказ, как Гари схватил ее за руку:
— Пойдем потанцуем!
Это случилось так быстро, что Крис не успела возразить. Гари сделал только два шага, повернулся и обнял ее как раз в тот момент, когда оркестр заиграл медленную томительную любовную мелодию. Крис закрыла глаза, испытав горячий прилив желания. Вернулось волшебство его прикосновения, от которого у нее слабели колени, на этот раз сильнее, чем когда-либо, поскольку он прижимал ее к своей крепкой, как скала, груди и закружил под романтичную мелодию.
Крис замерла в его руках, стараясь не потерять контроля над своими чувствами.
