ненормальным?
Я очень много размышлял об этом. Я не мог сбежать. Нужно было что-то делать, чтобы выбраться оттуда. Я продолжал думать.
Я начал наблюдать за моим лечащим врачом. Когда я научился имитировать его поведение, меня сочли «нормальным». Это продолжалось дней десять. Однажды мне сказали: «Ты можешь ехать домой».
Но я абсолютно не изменился. Ничего не изменилось во мне, но…
Я начал чувствовать глубокое недоверие к тем взрослым, которые говорили: «Я же тебе говорил…»
Но я не хотел больше никогда возвращаться в больницу.
Так что с тех пор я продолжал копировать людей, которых мои родители и люди их поколения считали правильными.
Все это время одна и та же мысль не отпускала меня: «Что же я такое?»
Глава 1.2. Спартанское обучение музыке
Сколько себя помню, все мое окружение способствовало тому, чтобы я играл на фортепиано.
Начал я, когда мне было три года. Мой отец играл на трубе, и мои родители оба хотели, чтобы я играл на фортепиано.
В нашем доме слушали классику. В нем частенько звучала симфоническая музыка. Позже, однако, появились шансон и танго. Сейчас забавно вспоминать, но…
Так как мне нельзя было смотреть телевизор, я ровным счетом ничего не знал о рок-музыке.
Еще мой отец любил энка.[1] Но он никогда не слушал их дома — только за рулем. В его машине всегда стоял сильный запах ароматизатора, и для меня, которого сильно укачивало, это было настоящей пыткой. Это было похоже на опьянение. В то время, когда я чувствовал себя ужасно, играла энка. Мне хотелось как можно скорее выбраться из машины. Я зажимал уши руками и молился о том, чтобы поскорее выйти оттуда. Все это из-за энка. Я по настоящему их ненавидел.
Когда я слушаю энка теперь, я слышу хорошие мелодии. Но в детстве я не слушал тексты, а японская музыка, сама по себе, была несовместима со мной.
В моих нотных тетрадях было много детских стишков и песен, и все они были минорными. Почему японская музыка такая мрачная и депрессивная? Все мелодии такие печальные…
По сравнению с ней, классические произведения такие страстные и сильные. Яркие. Само собой, что иностранная музыка стала нравиться мне больше японской.
Учитель, который учил меня игре на фортепиано с трех лет, был хорошим человеком. Я любил играть на фортепиано. Может, так было потому, что мне нравилось быть с ним. Мне так нравилось заниматься, что я никогда не жаловался.
Как бы там ни было, я пошел в школу, и уроки игры на фортепиано перестали приносить удовольствие.
Когда мне исполнилось семь, я начал сомневаться. Занятия стали для меня чем-то унизительным.
Я чувствовал: «Меня заставили играть». Я страдал. Мы несколько раз переезжали, и мои учителя сменялись один за другим. Это была одна из причин, по которым я начал ненавидеть фортепиано.
В семь лет я чуть не утонул, помните? С тех пор мой мир стал открытой галереей.
В то время каждый учитель меня бил. Они ударяли меня по руке или по плечу: «Ты собираешься заниматься?», — говорили они. В моей душе разгорался протест. Я хотел бросить занятия, но родители бы мне не позволили. Я стал думать, о том, как этого добиться.
Единственно, что я мог сделать — это заставить учителя ненавидеть меня. Я обмотал дверь моего учителя цепью и закрыл ее на ключ, так что невозможно было войти. Он швырнул в меня камень и обозвал «хулиганом». Я его здорово разозлил, но я хотел только, чтобы он сказал: «Этот ребенок совершенно безответственный! Надо прекращать занятия». И еще я хотел, чтобы родители подумали: «У этого учителя не все дома».
Мое желание сбылось, и в 11 лет я смог бросить фортепиано.
Глава 1.3. Возвращение интереса к фортепиано в средней школе
Как только мне разрешили бросить фортепиано, я даже близко перестал к нему подходить. Сутками напролет я хулиганил.
Когда мне исполнилось 14, я подружился с одним странным парнем. Мальчишки, с которыми я играл, росли в совершенно различных семьях, и многих из них нельзя было назвать хорошей компанией.
Их семьи относились к неблагополучным, и ребята постоянно думали о том, чтобы сбежать из дома во внешний мир. Кроме этих ребят, никто другой всерьез о чем-то подобном не помышлял.
Но он отличался ото всех. Его мнение никогда не совпадало с мнением окружающих. И, хотя он тоже был хулиганом, бежать из дома он не собирался. На то были серьезные причины. Но прежде, чем я узнал о них, я обнаружил, что этот парень мне нравится, что я общаюсь с ним больше всех.
Однажды, когда мы прогуливали школу, он вдруг сказал:
— Моих родителей нет дома, зайдем ко мне?
До этого я ни разу не был у него.
Он всегда говорил: «У меня строгие родители», поэтому я даже не знал, в каком районе он живет.
Когда мы подошли к его дому, я увидел особняк с внушительными воротами. Я понял, что впервые общаюсь с человеком из такой состоятельной семьи. Потому-то он и не хотел никому показывать свой дом, и уж тем более, приглашать кого-то в гости.
Мы зашли в дом через сад, и в комнате прямо перед нами я увидел рояль. Этот рояль был намного больше того, что стоял в музыкальном классе у нас в школе.
— Чей это? — вырвалось у меня.
— Мой, — беспечно ответил он…
— Врешь!
— Нет, правда.
С этими словами он тихонько открыл крышку и начал играть.
Я не мог поверить. Мой товарищ, с которым мы вечно куролесили, играл на фортепиано! Более того, играл просто отлично!
— Мои родители преподают музыку, так что меня с детства учили, — сказал он.
Тогда и я решился на признание:
— Если честно, я тоже умею играть на фортепиано.
Так что я тоже сел за рояль, чтобы продемонстрировать свою игру.
Однако мой уровень был совсем не выдающимся. Несмотря на то, что мы с ним обучались равное количество лет, он играл значительно лучше меня. Мою игру и игрой-то нельзя было назвать.
Я бросил фортепиано в 11 лет и три года не занимался — чего же еще ожидать?
Я хотел выпендриться перед ним, но в результате сам получил щелчок по носу.
Я почувствовал все нарастающую решимость отыграться.
Я терпеть не могу проигрывать.
Я побежал в музыкальный магазин и стал искать все виды фортепианных сочинений. Все ноты были поделены по классам и уровням.
То, что играл мой друг, было очень высокого уровня, приблизительно D или E. Чтобы перегнать его, мне нужен был уровень не ниже A или B. Даже уровень C не удовлетворил бы меня. Купив все сочинения выше уровня E, что нашел, я вернулся домой, и со следующего же дня начал заниматься, как
