– Оно и понятно, – пробасил Коннер, – покойника с вами я частенько видел. Только, ты уж прости, сударь, от таких друзей лучше подале быть. Сам потонет и других за собой потянет.
Дик вздохнул. Он слишком устал для ссоры, но согласиться с тем, что говорил варастиец, не мог. Оскар Феншо был хорошим другом и замечательным человеком. Ворон с ним поступил подло и жестоко, но что может понимать мужлан, у которого в голове только его распрекрасная Вараста?
– Господин полковник, вас послал монсеньор?
– Нет, – Ричарду показалось, что таможенник развеселился, – тилерист с валеристом. Да я и без них бы поехал – не бросать же тебя было. Башня, положим, тебя б не сожрала, а вот ызарги запросто…
Значит, не Рокэ! Значит, к эру можно и не идти, по крайней мере сразу. С Савиньяком и Вейзелем объясняться легче – они свои, особенно Савиньяк.
Обоих генералов Дик заприметил у первого же костра, и юноша понял, что дожидались именно их. Так и оказалось, но никакого удовольствия от собственной проницательности Ричард Окделл не получил.
– Слава Создателю, – в голосе Савиньяка послышалось нескрываемое облегчение, – нашелся! Коннер, вам цены нет!
– Не мне, Лово, – пожал плечами адуан, – забирайте вашего барчука, а я пойду конями займусь.
– Спасибо, полковник, – с достоинством произнес Вейзель, – мы вам очень обязаны.
– Беды-то, – махнул ручищей Клаус, – и то сказать, не бросать же парня на ночь глядя. Вараста вам не столица, сожрут, пикнуть не успеешь.
Дик стиснул кулаки, но промолчал. Он и так повел себя как глупый мальчишка. Ничего более нелепого, чем очертя голову удрать в степь, нельзя было и придумать.
– Господин генерал, – юноша очень надеялся, что голос у него не дрожит, – я нарушил присягу и готов понести наказанье.
– Замолчите, – прикрикнул Савиньяк, – не знаю, что решит Алва, но я б тебя точно пристрелил. Нашел время.
– Не горячитесь, Эмиль, – тихо сказал Вейзель. – Мы с вами сами были на волосок от этого. Ричард молод, а покойный Оскар был его другом.
– Ладно, – махнул рукой брат Арно, – что делать будем?
– Алва с Дьегарроном?
– Насколько я понял, да. И Шеманталь там же.
– Что ж, идемте к нему все вместе.
– Мужественное решение. – Эмиль натянуто засмеялся. – Будем надеяться, сегодня Проэмперадор всех, кого хотел, уже убил.
Это была шутка, но Дику стало зябко. Юноша быстро взглянул на Савиньяка и понял, что тому тоже не по себе.
Палатка маршала была освещена. У входа стояли кэналлийцы, один из которых, завидев гостей, скрылся внутри и тотчас же вернулся. Солдаты раздвинули копья, Дик невольно придвинулся к Савиньяку, брат Арно в ответ подмигнул, и они вошли.
Внутри мирно горели свечи, на походном столике красовалась фляга с касерой и лежали походные лепешки. Рокэ в расстегнутой черной рубашке вертел в руке полупустой стакан, напротив маршала расположился неизбежный Бонифаций, третьим был Жан Шеманталь, четвертым – маркиз Дьегаррон, осунувшийся, с лихорадочно горящими глазами.
– Господин Проэмперадор… – начал Курт Вейзель.
Но Рокэ лишь махнул рукой.
– Вы удивительно вовремя. Я как раз собрался за вами посылать…
Ноги у Ричарда отчего-то приросли к земле, Савиньяк взял оруженосца за локоть и буквально подтащил к столу. Вейзель, набычившись, шел рядом. Рокэ какое-то время задумчиво созерцал всю троицу, затем отхлебнул касеры и осведомился:
– Ну, как, юноша, полюбовались закатом? Он сегодня был особенно красным, не правда ли?
– Я видел башню, – отчего-то сообщил Дик…
– Чепуха, – торопливо сказал Шеманталь, – не слушайте его, монсеньор, нет тут никакой башни и не было никогда. Мо?рок это.
– Разбирайте стаканы, господа, и садитесь. – Рокэ был настроен на удивление миролюбиво, если б не его предыдущий вопрос, можно было подумать, что бегства оруженосца он просто не заметил. – Ричард, будьте так любезны, поделитесь своими вечерними впечатлениями. Что собой представляло запавшее вам в душу сооружение?
– Ну… – Дик немного замялся, опасаясь подвоха, но, похоже, Алву и впрямь неизвестная башня занимала сильней, чем выходка оруженосца. – Я не очень хорошо рассмотрел. Темнело уже, небо красным было, на нем словно бы черный столб, над ним – солнце, такое, что смотреть можно. И еще птицы кружили, а потом солнце зашло, и все исчезло…
– Молва людская носит слухи, как ветер пыль, – негромко сказал Бонифаций. – Сам я этой башни не видел, но что-то наверняка есть. Видят ее часто и в разных местах, но рассказывают одинаково. Появляется в степи эдакий, прости Создатель, черный столб, а на верхушке то – солнце, то – луна, то – звезда, и всякий раз словно бы в крови.
– В пустынях и степях, – негромко сказал Дьегаррон, – часто возникают миражи. Я, когда был в Багряных землях, сам видел призрачный город, а варастийские степи не так уж сильно отличаются от морискийских. С другой стороны…
