– Что ты будешь делать? – Реджинальд справился с собой, он, как и Эйвон, сначала думал о других и лишь потом о себе.
– Пока ничего. Подожду, пока все утрясется.
О письме Катари он не скажет. Ни кузену, ни кансилльеру знать об этом не обязательно. Кончено, эр Август все узнает, но будет поздно. Приглашение Ее Величества матушка отвергнуть не посмеет – она очень уважает Катарину Ариго и все ее семейство.
– Эрэа недовольна.
Недовольна – это мягко сказано! Он ускакал из Надора, не попрощавшись с матерью и позабыв о сержанте Гоксе и его людях. Нужно написать в Торку, Гокс еще там…
– Пойми, Наль, я не могу позволить погубить Айрис ради старой вражды.
– Да, конечно, – лицо Наля выражало полнейшую растерянность, – но что мы можем? Ты поживешь у меня?
– Нет, я еду домой, – бездумно ответил Дик и по лицу кузена сообразил, что ляпнул что-то не то.
– То есть, – уточнил Реджинальд, – к Рокэ Алве?
– Да.
Святой Алан, у него и впрямь другого дома нет!
3
Епископа Оноре сопровождали двое. Хмурый крепыш и высокий светловолосый парень. Юноша казался приятным, но Его Высокопреосвященство сразу отметил слабый подбородок и слишком мягко очерченный рот. С такой мордочкой проще всего жить, прячась за юбку жены или матери. Эсператистская церковь слабаков не жалует, а сей молодой человек явно, случись что, начнет бестолково кудахтать и махать руками. Зато сам епископ приятно удивил. Он или был отменным притворщиком, или и впрямь хотел мира и любил ближних, но при этом не был ни блаженным, ни глупцом.
– Ваши спутники, почтенный Оноре, вероятно, голодны…
Решится на разговор без свидетелей или нет?
– Если хозяева будут столь милосердны, что возьмут на себя заботу о моих братьях, – агарисец улыбнулся, – мое сердце исполнится благодарности.
– Пусть… – Сильвестр вопросительно поднял бровь.
– Брат Пьетро и брат Виктор, – подсказал эсператист.
– Пусть Пьетро и Виктор идут прямо по этой дорожке, справа они увидят увитый диким виноградом одноэтажный дом. Они поспеют как раз к полуденной трапезе.
Эсператисты поклонились и ушли. Значит, Оноре уполномочен вести тайные переговоры.
– Я хочу быть откровенным, – агарисец не стал ходить кругами, Сильвестру это понравилось. – Пятеро из семи магнусов сошлись на том, что мир между нашими церквями предпочтительнее вражды.
– Ордена Истины и Славы считают иначе.
Не Славы, Чистоты, но лучше излишней осведомленностью не щеголять.
– Леонид из ордена Славы на нашей стороне. Магнуса Клемента поддержал орден Чистоты.
– Я полагал, сии достойные клирики блюдут чистоту в несколько ином смысле, – откликнулся Его Высокопреосвященство и чуть не расхохотался, потому что его устами заговорил Ворон.
– Юстиниан думает о политике, а не о цели, которой должно служить, посвятив себя Создателю, – то ли Оноре не понял шутки, то ли не счел нужным понять, – но Юстиниан и Клемент не пойдут против воли конклава.
– Я также буду откровенен, – Сильвестр решил по возможности избегать обращений, они подчеркивают различия, а обстоятельства требуют искать сходство, – когда придет наш черед, мы ответим за то, что сделали, и за то, что не сделали, но сейчас меня волнуют дела земные.
Талиг готов на уступки. Пусть Агарис прекратит поддерживать Раканов и убедит их перебраться, скажем, в Алат к брату принцессы Матильды, которой отныне придется называть себя герцогиней. В ответ мы согласны открыть в Олларии и ряде других городов эсператистские храмы и разрешить тем, кто тайно исповедует эсператизм, делать это открыто.
А исповедуют его лишь огрызки Людей Чести и проныры, полвека назад поставившие на королеву Алису. Простой люд привык к олларианству, которое обходится верующим намного дешевле. Если господа Придды и Карлионы открыто примутся молиться по старинке, они выстроят между собой и простыми талигойцами очень высокий забор. Жаль, Штанцлер с Ее Величеством не попадутся на эту удочку, хотя… Его Высокопреосвященство улыбнулся:
– Мы не станем чинить препятствий никому, кто желает читать молитвы на гальтарском, а не на талиг, но будем преследовать, как двурушников и святотатцев, тех, кто станет зажигать свечи пред двумя алтарями.
– Это справедливо, – наклонил голову Оноре, – тот, кто верует, не должен предавать своей веры. Святой Престол запретит отпускать грехи тем, кто не провозгласит себя открыто сыном Истинной Церкви.
– Когда Раканы покинут Агарис?
– Святейший Эсперадор попросит об этом молодого Альдо и Матильду Алатскую, как только я привезу подписанный договор.
– Как только Раканы покинут Агарис, Его Величество огласит указ об открытии в Олларии храма… Вы сами можете избрать святого или праздник, коему будет посвящен храм, но в Талиге чтут святую Октавию.
