желающие вам прислуживать из уважения к вашему титулу или за деньги, я не буду им препятствовать. Равно как и не буду никого принуждать идти к вам в услужение. Вашу безопасность обеспечит охрана, которую я вам немедленно выделю. Но это все, на что вы можете рассчитывать.
Базилек молча хлопал глазами, и, не будь он императором, своей глупостью обрекшим на гибель тысячи людей, его стоило бы пожалеть. Но он хотя бы молчал, зато его свита не выдержала подобного к себе отношения. Первой бросилась в бой Валла. Императорская дочка не привыкла проигрывать и была достаточно глупа, чтоб выказать это.
– Ты забываешься, герцог, – пронзительный голос был слышен далеко за пределами площадки. Сварливая, сбивчивая речь вогнала арцийцев, переживавших за свои головы и имущество, сначала в жар, а потом в холод, хотя для Рене стала истинным подарком – вздорная баба выплескивала такие секреты, которые Рене и не надеялся вытянуть из опытных царедворцев. Аррой готов был слушать Валлу до бесконечности, но наскоро придуманный им с Максимилианом сценарий не предусматривал вежливой покорности.
Герцог пожалел о том, что самому придется перекрыть поток бесценных сведений, и, сердясь и веселясь одновременно, принялся складывать в уме приличествующую случаю фразу, досадуя на то, что Жан- Флорентин вынужден хранить инкогнито. Впрочем, у философского жаба нашлась замена. И какая!
– Вы уже достаточно сказали, сигнора, – презрения, сквозившего в чуть хрипловатом женском голосе, хватило бы на десяток самых чванливых нобилей, вынужденных зайти в крестьянскую халупу. – Если вы еще не поняли, что ваше положение изменилось и здесь вряд ли найдутся люди, готовые долго терпеть ваши капризы, вспомните хотя бы то, что родство принца Рене с Волем Великим не подлежит сомнению, в то время как ваша принадлежность к династии весьма и весьма спорна.
Валла от негодования на мгновение лишилась дара речи, чем не преминул воспользоваться Рене.
– Пользуясь случаем, представляю вам нашу высокую гостью, вдовствующую королеву Таяны и наследницу Тарски Герику Ямбору-Годойю.
– Так как узурпатор Годой свершил множество мерзостных преступлений, в том числе и против Церкви нашей Единой и Единственной, – кардинал Максимилиан благочестиво коснулся богато украшенного Знака, – а посему в глазах наших утратил право на трон, Церковь полагает Герику законной владычицей Тарски, равно как Рене Арроя провозглашенным принцем Таяны. Арде![97]
– Арде, – громыхнули идаконцы.
Когда эта набитая дура набросилась на Рене, я не выдержала. Мне было все равно, соответствует ли мое вмешательство этикету и роли, которую мне отвели, я не думала даже о том, скажет мне адмирал за мою выходку спасибо или наоборот. Я была слишком взбешена для того, чтобы думать, и налетела на Валлу, как разъяренная тигрица. Та, разумеется, и не подумала заткнуться. Визгу было, как на базаре, но сведений, которые она выливала на наши головы в течение четверти оры, не собрали бы за месяц десять лучших шпионов. От одной из новостей, которую Валла обронила мимоходом, мне стало нехорошо, хотя я и могла бы к этому подготовиться.
Годой искал меня. Он, судя по всему, и в Арцию-то полез исключительно для того, чтобы вернуть Эстель Оскору. Видимо, когда я сцепилась с Эанке, то ли сам Михай, то ли его маги почуяли мою волшбу. Затем я надолго замолчала. Судя по всему, они послали прознатчиков туда, где почуяли мое присутствие. И надо ж было такому случиться, что Марину-Митту упекли в циалианский монастырь в полдиа от места моей с Эанке схватки. Эта похотливая коза, разумеется, была не менее болтлива, чем сама Валла. И скоро только ленивый не знал, что в монастыре находится очень важная особа, супруга таянского принца, наследница многих корон и так далее. Шпионы приняли ее за меня, так как никому и в страшном сне не могло привидеться, что такая бестолочь, как Герика, в одиночку пройдет всю Арцию, десятой дорогой обходя человеческие жилища.
Теперь они наверняка поняли, где я, так как, спасая Максимилиана, а затем и Шани, я сорвала с себя шапку-невидимку. Доказать же Оленю, что всему причиной талисман Астена, нечего было и думать. Уж он- то отличал собственную магию от враждебной ему эльфийской. А значит, мне надо убираться отсюда куда подальше, чтобы Эланд выиграл хоть какое-то время. И в то же время я должна оставаться здесь, потому что, похоже, моя непредсказуемая Сила остается пока единственной защитой от своры Ройгу.
Нужно было наконец решиться и рассказать обо всем Рене. Но это означало признаться во лжи, чего адмирал никогда бы мне не простил…
– А согласна ли со мной моя возлюбленная сестра? – голос Рене вернул меня к действительности. Что ж, по этикету будущий король и должен называть вдовствующую королеву возлюбленной сестрой. Я не слышала того, что он говорил, но ответила быстро и сразу:
– Разумеется, любезный брат, я полностью присоединяюсь к вашему мнению.
Или мне показалось, или во взгляде Рене промелькнуло неподдельное восхищение…
Глава 17
Зов, как обычно, случился некстати. Его императорское величество Михай Годой начинал подозревать, что Союзники выбирают самое неподходящее время из мелочной мести, ведь, вступая в орден Ройгу, они добровольно расставались с некоторой стороной жизни, которой тарский господарь весьма дорожил. И вот теперь из-за их глупой зависти пришлось оставить Митту и направиться к опостылевшему зеркалу. Впрочем, ночные вызовы были ничто в сравнении с тем, как ему досаждали бледные в Гелани, и Михай мысленно возблагодарил Всадников, закрывших вздорной нечисти путь в Арцию. Чем успешнее шли у Годоя дела, тем сильнее тяготила его зависимость от ройгианцев. Будь на их месте обычные наемные убийцы, тарскиец, не задумываясь, отправил бы их вслед за жертвами. Увы, с могущественными колдунами такое не пройдет. По крайней мере, пока в твоих руках нет того единственного, что заставит их склониться.
Марина-Митта чуть не поплатилась головой за то, что стала причиной постигшего завоевателя разочарования. Однако изголодавшаяся по мужскому обществу красотка была столь соблазнительна и откровенна, что Годой счел глупым не воспользоваться ее прелестями, тем более это в некоторой степени было торжеством и над Стефаном, и над Рене. Племянница императора в постели творила чудеса и вскоре стала постоянной принадлежностью императорской спальни. Годой уже всерьез подумывал, что эта красавица, глупая, как стая гусынь, и похотливая, словно весенняя кошка, устраивает его куда больше строптивой дочки короля Марко, с которой ухо нужно держать востро.
К несчастью, в Митте древней крови было не больше, чем атэвского вина в луже у колодца, а значит, на роль будущей Эстель Оскоры она не годилась. Бледные же, похоже, всерьез решили не мытьем, так катаньем уничтожить Герику, если не удастся ее вернуть, после чего заняться Ланкой, так как другой женщины, способной выносить Воплощение Ройгу в Благодатных землях, они не знали. Ройгианцы предусмотрительно на протяжении веков изводили тех, в чьих жилах, по их мнению, текла древняя кровь, и
