Вускердом. Жаль, сегодня нет рыбы, если каждый вечер подавать карпа, рано или поздно какой-нибудь болтун подавится. А больше всех у нас говорит кансилльер, даже больше обер-прокурора.
– Дворяне Талига, – Фердинанд отложил салфетку и поднялся с бокалом в руке, – здоровье ее величества и всех присутствующих дам. Виват!
Первым, разумеется, вскочил Валентин Придд. Герцог носил траур по погибшим родичам, который ему удивительно шел. Катарина вздрогнула, растерянно оглядела пьющих за нее мужчин, задержала взгляд на юном красавце в черном и фиолетовом, торопливо отхлебнула вина, еще разок дернулась, слегка закашлялась и уставилась на скатерть. Теперь Валентин точно ночью спать не будет, остается надеяться, что новый Повелитель Волн будет верен Олларам. Так же, как Генри Рокслей, в одночасье ставший из узника маршалом и комендантом Олларии.
– Господа, виват его величеству! – один глаз нового кансилльера с обожанием смотрел на короля, другой – с преклонением – на королеву. Очень удобно, из косых вообще выходят отменные придворные: Кракл, Блокхэд, новая графиня Васспард…
– Король всего лишь первый дворянин Талига, – улыбнулся Фердинанд, – я принимаю ваш тост, но с поправкой. За Лучших Людей нашего бесценного Отечества, да живет оно вечно!
– И за тех, кто за него сражается, – громко, как и положено старому глухому генералу, подхватил Хорни-Агарик. – За победы талигойского оружия!
Победы были. Вчера стало известно, что Лионель Савиньяк размазал по промерзшим камням каданцев, не ожидавших встретить столь горячий прием прямо на границе, но лучше бы белокурый маршал был в Олларии. Святая Октавия, как же здесь не хватает тех, кто способен сразу думать, решать и делать.
Лучше всего аппетит отбивает общество мерзавца. Два часа назад Робер Эпинэ был готов проглотить бакранского козла со всей упряжью, но присутствие Люра превратило ужин в пытку. Иноходец старался не замечать жующего союзничка, но Симон Люра шумел и веселился, как четыре кагета. Будущий маршал и граф был в полном восторге от своей персоны и заключенной сделки, вот и резвился, а сюзерен ему подыгрывал. Во имя Астрапа, зачем?! Робер залпом осушил бокал, налил еще, подумал и отодвинул. Если он напьется, дело кончится ссорой, а этот негодяй им и впрямь нужен. Вот так и начинаешь жрать падаль…
– У меня есть одно достоинство, которого лишены большинство придворных, – разглагольствовал Симон, уписывая урготские маслины.
– И какое же? – полюбопытствовал занятый олениной Альдо.
– Ваше высочество, неужели вы еще не заметили? Я знаю свое место.
– Неужели? – принц внимательно посмотрел в красивое лицо. Светлые глаза Альдо были спокойными и холодными, как пруд за окном.
– Я могу доказать, – Люра и не подумал отвести взгляд. – Я прекрасно понимаю, что никогда не буду Первым маршалом Талигойи. Это место принадлежит герцогу Эпинэ, а он моложе меня почти на двадцать лет. Я понимаю, что никогда не стану герцогом и не смогу претендовать на руку принцессы, но маршальская перевязь и должность пожизненного командующего столичного гарнизона по мне, как и добротный, свободный от наследников титул. Поверьте, я не намерен вырывать сосновый венец из рук вдов и сирот.
– Вы уже присмотрели подходящее графство? – полюбопытствовал сюзерен.
– О да! Так вышло, что последний представитель весьма почтенного рода был обвинен в заговоре и погиб во цвете лет, не оставив потомства…
– Увы, – Альдо вздохнул и запил вздох кэналлийским, – но кого вы имеете в виду? Я слышал, что по крайней мере пять ошейников [117] остались без законных хозяев.
– Ваше высочество, – вздохнул генерал, – я предпочел бы остаться на севере. Я недавно был в Эпинэ и пришел к выводу, что я и эта провинция не созданы друг для друга. Не правда ли, герцог?
– Вынужден согласиться, – сухо бросил Робер. – Мои соотечественники не слишком расположены к людям из столицы.
– Именно это я и имел в виду. Что до трех других титулов, то, насколько мне известно, на них претендуют союзники вашего высочества, обретающиеся за пределами Талига… простите, Талигойи. Мне не хотелось бы их разочаровывать, а вас – ставить в затруднительное положение.
– Вы хотите стать графом Килеаном-ур-Ломбахом? – удивился Робер. – А вас не смущает, что представители этого семейства в последнее время рождались под несчастливой звездой?
– Отнюдь, – успокоил претендент на титул, – ведь будь звезда счастливой, вряд ли бы я мог претендовать на имя Килеанов. С другой стороны, я человек везучий, моей удачи хватит и на меня, и на графство.
– Рад за вас. – Альдо сунул Роберу бокал: – Налей! Генерал, а зачем вам столичный гарнизон? Помнится, это место не маршальское.
– Ваше высочество, – развел руками Люра, – это же очевидно. Если я буду обычным маршалом, меня отправят на обычную войну. Весьма вероятно, что моими противниками станут люди, чьи воинские таланты я ценю весьма высоко. Мне не хотелось бы разочаровывать ваше высочество, но я не способен победить даже Дьегаррона, не говоря уж о Савиньяках, Ноймаринене, фок Варзова или пресловутом Вороне. Зато я ручаюсь, что в Олларии, или, если угодно, Кабитэле, при мне не будет ни единого бунта.
– Что ж, – кивнул Альдо, – если я стану королем Талигойским, то вы станете маршалом и графом Килеаном– ур-Ломбахом. Вы довольны?
– Несказанно, – осклабился Люра, – но я полагаю
– Пожалуй, вы правы, – кивнул Альдо. – Но как быть с Эсперадором?
– Эсперадору тоже удобней молиться за монарха, а не за претендента на чужой престол. Ваше величество, могу ли я рассчитывать увидеть высочайший указ уже сегодня?
