властные нотки, – поживем – увидим. Я от своих слов не отказываюсь. Десять ауров! Нет, двадцать!
– Согласен, – вздохнул худой, – если тебе своих денег не жалко.
– И я согласен, – кивнул еще один толстяк с добродушным лицом и умными карими глазами, – мы тебя предупредили.
– Ваша совесть может быть чиста, сигноры, – отрезал голубоглазый, – считайте, что и я вас предупредил...
– Твоими бы устами, – лесничий заметно нервничал, – если этот белозадый убьет маленького Тагэре...
– Ты с ним не справишься, Колен, – еще один нобиль лет тридцати покачал головой, – с ним никто не справится, разве что покойный герцог...
– В бою – да, – не стал спорить названный Коленом, – но за убийство заведомо слабейшего в старину отбирали шпагу и шпоры...
– Ну, вспомнила бабка, как девкой была, – нобиль с лисицей зло засмеялся. – Кодекс Розы[22] не для Белых, они отца повесят, а мать утопят.
– Все равно рыцарь, свершивший подобное, не рыцарь, а бешеный пес, и покарать его – долг любого. Если Мулан убьет Александра, говорить с ним нужно не с мечом в руке, а с арбалетом.
– И ты?.. – первый толстяк уставился на Колена с восхищенным недоверием.
– Клянусь святым Эрасти, я сделаю это. Вы все свидетели, – лесничий сжал губы, – малыша я им не прощу. А потом... Лес не выдаст, Циала не съест.
– Да прекратите вы панихиду играть, – взорвалась девица, – хуже нет приметы... Клянусь юбкой святой Циалы, будь он трижды горбун, а я сделаю его мужчиной, пусть только жив останется. И арга не возьму!
– Ты и вправду это сделаешь, голубка? – голубоглазый обнял прелестницу за соблазнительные плечи. – А ты, видать, добрая девушка.
– Злая, – она с вызовом глянула на чужака, – очень злая, но в малыше больше толку, чем в Жоффруа и Эдваре, вместе взятых.
– Луиза тебе скажет, – осклабился нобиль с лисицей.
– Я знаю, что говорю. Могу и про тебя рассказать, хочешь?
– Ну, уж нет!
– Что ж, – улыбнулся голубоглазый, – не забудь про свою клятву, Луиза...
Площадь перед гостиницей «Морской конь» была чисто выметена, а обычно расхаживающие по ней свиньи и гуси с позором изгнаны. По краям толпилась чуть ли не половина Эльты, но на середину, отмеченную четырьмя натянутыми веревками с навязанными на них цветными лоскутами, не заходил никто. Граф Мулан появился за четверть оры до назначенного срока. Холодно оглядел толпящийся сброд. Люди под тяжелым взглядом привычно опускали глаза, однако на сей раз нашлись трое, ответивших вызовом. Трактирную девку в красном можно было в расчет не принимать, а вот высокого худого человека в зеленом, даже не потрудившегося скрыть свою ненависть, Мулан запомнил. Этот, наверняка, попытается его убить, так что на обратном пути придется надеть под доспехи атэвскую кольчугу. Рядом с лесничим стоял еще один, среднего роста, стройный, с седыми волосами. В его лице не было ни ненависти, ни вызова, лишь ирония и любопытство.
Белый рыцарь был опытным бойцом и умел с первого взгляда оценить возможного противника. Седой ему не понравился. Мулан никогда его не видел, но спокойствие незнакомца, его непринужденная поза и что-то в небывало голубых глазах под темными бровями заставило рыцаря Оленя поскорее отвернуться. Если этот человек затеет ссору, что вполне возможно, придется держать ухо востро. Конечно, с талисманом Ее Иносенсии[23] он справится и с ним, и все же...
Но сначала – горбун. Смешная добыча, но после смерти щенка его толстый братец и кузен не могут не послать вызов убийце, иначе им никто руки не подаст. Ну а потом останутся только Филипп и его проклятый старший кузен. Но эти и так вот-вот друг другу в глотку вцепятся. Если так и дальше пойдет, с Тагэре вскоре будет покончено.
Граф небрежно сбросил молочно-белый плащ на руки оруженосцу, туда же полетела куртка из светло- серой замши, и Мулан остался в тонкой белоснежной рубашке, заправленной в темно-серые панталоны. Мягкие сапоги без каблуков были почти невесомы, но он мог драться и в полном боевом облачении. Увы. Публичный поединок все еще должен вестись по кодексу Розы – без брони, с ныне вышедшей из употребления легкой шпагой. Детские игрушки!
Мулан любил свои доспехи, тяжелое копье, двуручный меч и секиру, хоть и шпагой владел изрядно. В любом случае достаточно для того, чтобы прикончить горбатого хлюпика.
– Жаль мне твоих денег, и парня жаль, – вздохнул кто-то в толпе.
– Если ставить, то на волчонка, а не на кабана. Эта белая скотина не так сильна, как ей кажется.
Сердце Александра забилось, он узнал голос.
Аларик! Он тут. Тагэре обвел глазами толпу и сразу же столкнулся со спокойным, уверенным взглядом. Ночной гость словно бы говорил: «Ничего страшного. Твой враг нагл и удачлив, но он не всемогущ!»
