Поставить себя на место другого и понять, что тот врет… Как просто! Леворукий бы побрал эту голову, не только болит, но и соображать не хочет.
– Я должен был догадаться, – поморщился Иноходец, – и не только об этом.
– Монсеньор, вы слишком хорошо стреляете, – буркнул Карваль, – и вы судите о других по себе, иначе вы бы не имели дело с Раканом.
– Джереми хотел убить, а не спасти, – не позволил увести себя в сторону Робер. – Сядьте, мне тяжело смотреть вверх.
– Если Джереми Бич стрелял, он хотел убить. – Из всех кресел и стульев Карваль выбрал самое неудобное. – Но почему мы уверены, что он вообще там был? Потому что он так сказал герцогу Окделлу? Это не доказательство.
А в самом деле, почему? Джереми заплатил «висельникам», в чем его и уличили, все остальное известно с его слов. Убийца попытался выставить себя спасителем, и ему это почти удалось. Бич мог стрелять в Дикона, а мог сидеть в какой-нибудь харчевне и ждать вестей от наемников.
– Ненавижу копаться в чужом вранье, – признался Иноходец, – и не умею.
– Монсеньор, если вам неприятно продолжать допрос, – предложил Карваль, – я возьму его на себя.
Искушение свалить на маленького генерала еще одну навозную кучу было велико, но Эпинэ покачал головой. Он и так слишком часто выезжает на чужих спинах, и чаще всего на Карвале.
– Пусть его приведут, – Робер завозился в кресле, поудобнее пристраивая руку и голову, – и покончим с этим.
– Да, Монсеньор.
Дик расстроится, но это лучше, чем держать при себе двурушника и убийцу. Жаль, Альдо полагает иначе: сюзерен бы в Джереми вцепился. Еще бы, не подручный, а клад – убьет, соврет и не покраснеет!
Виски ныли все сильнее: то ли погода менялась, то ли голове не хотелось думать, и она топила мысли в боли. Боль, она как дым, сквозь нее ничего не разглядеть. Эпинэ потер лоб, потом затылок, стало легче, но ненамного. Вызвать лекаря и потребовать настойку? Приказать сварить шадди, благо Левий прислал отменные зерна? Или просто лечь и уснуть?
Самое простое и самое надежное. Так он и поступит, но сначала – Джереми Бич.
– Ты расскажешь правду, – объявил сквозь горячий шум Карваль. – И упаси тебя Леворукий соврать.
– Зачем мне говорить? – угрюмо откликнулся Джереми. – Говори, не говори…
– Не хочешь – не надо, и так все ясно. – Голова болела все сильнее, Эпинэ снова поморщился, мерзавец это воспринял по-своему.
– Я выполнил приказ моего полковника. – Глаза камердинера бегали, как кагетские тараканы. – Я всегда выполнял приказы.
– И что тебе было приказано? – На щеке Джереми – ссадина. Свежая. Дювье постарался.
– Явиться в распоряжение тессория, сделать, что он хочет, и убраться из столицы.
– Когда ты приехал в Олларию?
Таракан остановился, шевельнул усом, запомнил. При случае донесет, что Первый маршал Талигойи называет Ракану Олларией, только случая не будет.
– В начале Весенних Ветров. – Перед Робером вновь торчал туповатый служака. – Управляющий Манрика обо мне знал, сразу провел меня к тессорию.
– Очень хорошо. – Карваль вытащил пистолет и положил рядом с собой. Точно так же, как это сделал в Багерлее Робер. – Что тебе велел этот гоган?
– Сговориться с «висельниками». Я так и сделал.
– А когда у них все пошло навыворот, стал стрелять? – рявкнул Никола. – Ты сам решил прикончить Окделла, так ведь?
– Я не стрелял, – затряс головой Джереми, – стрелял не я… Я не знаю, кто стрелял. Он из-за стены вылез, я его не видел. Показались люди, пришлось уходить…
– Это все?
– Все, – буркнул Джереми, – чтоб меня выходцы прибрали, все!
– Что ж, – согласился Карваль, – все так все. Чтобы тебя вздернуть за покушение на герцога Окделла и пособничество Манрикам, хватит. Монсеньор, это человек вам еще нужен?
– Нет, – Робер с трудом повернул голову, – но мерзавец – камердинер Окделла, так что приказ лучше подписать мне. Пришлите утром бумаги…
– Отведите меня к моему герцогу! – вдруг завопил Бич. – Я исполнял его приказ! Секретный! Я обязан доложить…
– Закатным кошкам доложишь, – буркнул Карваль. – Монсеньор, я пришлю бумаги к десяти.
– Монсеньор! – Теперь Джереми напоминал загнанного в угол, нет, не крыса, Кавендиша. – Монсеньор! Я выполнял приказ… Я сказал не все!
– Допустим. – Подлая игра, но доиграть придется. – Но Окделлу камердинеры-убийцы не нужны, а я устал.
