– Вот мы и встретились, Базиль Гризье, – негромко произнес Кэрна. Базиль стиснул зубы, пытаясь собраться с мыслями. Дурацкое начало, да и сам разговор будет не лучше.
– Маркиз Гаэтано? – Проклятый, ну зачем все это… Ведь и так все ясно. – Я, признаться, думал, что вы уже в Оргонде…
2895 год от В.И. 1-й день месяца Волка
НИЖНЯЯ АРЦИЯ
– Вот мы и встретились, Базиль Гризье. – Пошлая фраза, словно из романа, что вечно с собой таскает племянник Сандера. Но как прикажете говорить с этой тварью? Одна надежда на то, что Гризье – трус и сам выложит все, что знает.
– Маркиз Гаэтано? – Глаза графа Мо были все еще мутными. – Я, признаться, думал, что вы уже в Оргонде. А вот ваших спутников я не имею чести знать, хотя это не столь уж и важно. Вряд ли мы встретимся еще раз.
– Разве что в Преисподней, – огрызнулся Рафаэль, разглядывая пленника. Что он знает? Дети Сандера пропали в день битвы, но Вилльо замыслили предательство давно и продумали все до мелочей. Кэрна ненавидел всех Вилльо, но Базиля, пожалуй, больше остальных. Почти так же сильно, как Аганна, но одно дело – убить или искалечить в бою, и другое – прикончить пленника, какой бы тварью тот ни был.
– Нас четверо по желанию Баадука, и у нас четыре коня, – заметил Яфе, – предатель умрет так, как должно.
– Яфе, – Николай заметно побледнел, – этот ваш обычай… Церковь наша Единая и Единственная…
– Предатель должен умереть как собака, – пожал плечами атэв, – но, если твои глаза не могут этого видеть, достанет и трех лошадей или же двух, если Серпьент не пожелает.
– Пожелаю, пожелаю, – закивал Крапивник, – ох уж эти клирики. Как говорить, так они завсегда, а как работать, так их и нет. Давай кончать с ним, что ли…
Базиль молчал, безуспешно пытаясь вытереть о плечо текущую из уголка рта струйку крови.
– Я не вправе остановить земной суд, ибо он справедлив, – словно бы извиняясь, подал голос Николай, – но я готов напутствовать вас в жизнь вечную.
– Не нужно, – пленник кривовато – мешала разбитая губа – усмехнулся, – в моем положении есть одно светлое пятно – я отправлюсь в преисподнюю собственным ходом, без провожатых. Не спорю, я бы предпочел, чтобы меня прикончили по-арцийски, но выбирать не приходится…
– Может, и приходится, если дети Александра у вас, – прервал его маркиз Гаэтано. – Ты знаешь, где они?
Фиалковые глаза вспыхнули и погасли. Гризье молчал, то и дело неуклюже отирая кровь о плечо. По виду пленника было не понять, то ли ему нечего сказать, то ли он не говорит из принципа. Пауза затягивалась. Крапивник в нетерпении переминался с ноги на ногу, Николай шептал какую-то молитву, стараясь глядеть в сторону, Яфе невозмутимо смотрел перед собой.
– Ты будешь говорить? – раздраженно спросил Кэрна. – Подумай хорошенько.
– Нет, – покачал головой граф Мо и пояснил: – Вас четверо, я один и связан. Отвечать с моей стороны будет трусостью. Не хочу умереть совсем уж пошло.
– Аганна я не убил, – резко сказал Кэрна, – тебе есть из чего выбирать.
– Разве? Что-то незаметно…
– Да что вы с ним церемонитесь?! – Серпьент прямо-таки рвался в бой. – Отдайте его мне, он все выложит. Против хорошей крапивы все его фанаберии – чепуха.
– Какая крапива об эту пору, – отмахнулся Рафаэль.
– Какая, какая… – передразнил Серпьент и уставился в землю, словно намереваясь ее пробуравить взглядом. – А вот какая!
Сквозь палую листву прорвалось и полезло на волю нечто зеленое! Изумрудные ростки нагло перли ввысь, разворачивались зубчатые листья, в пазухах между ними появлялись сережки, не прошло и десятинки, как среди глухой осени красовался крапивный куст в человеческий рост.
– Ну, раз выросло, грех не использовать, – прервал молчание Рафаэль, – сам займешься?
– А то как же, – ответствовал Кулебрин, – зря я, что ли, старался?!
Серпьент вырвал здоровенный пучок крапивы, по всему не причинивший ему никаких неприятностей, и подмигнул остальным:
– А ну, давайте-ка эту ящерицу!
– Да не развяжется завязанное, – кивнул Яфе, – сын свиньи сам разденется или помочь?
– Я – Гризье, а не Изье, – пожал плечами пленник, – мне не понравится, если меня разденут мужчины. Развяжите руки, разденусь сам.
Ночь выдалась ясной и холодной, звездная Рысь, лениво щурясь, глядела вниз, на ожидавшую снега землю. В зеленоватых глазах не было ни сочувствия, ни злорадства, ни хотя бы любопытства.
Атэв одним ударом перерезал веревку, и граф Мо размял затекшие кисти. Драться было глупо, бежать еще глупее. От крапивы еще никто не умер, более того, Базиль смутно вспомнил, что его старуха-кормилица лечилась крапивой от ревматизма. Другое дело, что любой уважающий себя арцийский рыцарь предпочел бы порке крапивой удар мечом, впрочем, ему, похоже, выпало два горошка на ложку. Сначала – унижение, а потом – смерть. Что ж, он постарается не доставить своим врагам ожидаемого удовольствия.
С легкой улыбкой пленник расстегнул и бросил к ногам молчавшего Николая эллский кожаный пояс, следом полетела верхняя туника, подбитая стриженым мехом куртка, шерстяная верхняя рубашка, тонкая сорочка…
