мещанка, провожающая мужа на ярмарку за шерстью.
– Ты никогда не станешь мещанкой, Марта. А я никогда не поеду покупать шерсть, хотя иногда это кажется прекрасным, но ты права – перед смертью не надышишься.
Дочь Шарля Тагэре сама накинула плотный плащ с капюшоном. Как же не хотелось уезжать, но это лучше, чем превращаться в камень на шее любимых людей. Сезар должен быть свободен хотя бы от тревоги за нее. Герцогиня еще раз взглянула на дракона, повернулась к мужу, поняла, что сейчас расплачется, и почти выбежала в приемную, где уже ждали Диего и младший Коннак.
Мириец, на сей раз ожививший свой наряд веточкой серебряной мимозы, улыбался, эландец был серьезен и спокоен. С такими спутниками нестрашно и в Преисподней, не то что на корабле. Только б ее не укачало, в ее-то положении… Забавно, какие глупости приходят в голову. Спасительные глупости, они отвлекают от главного. От разлуки с Сезаром и Лиарэ.
Подошла Миранда, как всегда в серо-голубом. Марта растерянно улыбнулась свекрови, не зная, что говорить, хотя зачем говорить, когда и так все ясно. Вдовствующая герцогиня была верна себе:
– Напиши мне про байлу, я мечтаю ее посмотреть с тех самых пор, как Рито Кэрна загонял Аганна.
– Конечно, напишу, – благодарно рассмеялась Марта.
Подступивший к горлу комок исчез. Все будет хорошо, а как же иначе?!
Они спустились к морю, где ждала шлюпка. Сезар и Миранда дальше не пойдут. На борт уходящего корабля поднимаются лишь те, кто выбрал дорогу.
Герцогиня протянула руку адмиралу Рикареду.
– Спасибо вам за все.
– Не стоит, сударыня. Мы лишь начали… Будьте спокойны, мы отобьемся.
– Я спокойна.
Она довольно ловко перебралась через борт, и Сезар с Рикаредом оттолкнули суденышко. Марта знала, что не стоит глядеть назад, и села на корме спиной к берегу. Весла мерно погружались в воду, маринеры гребли слаженно и бесшумно. Море было их жизнью и их смертью. Герцогиня оргондская со спокойной, приветливой улыбкой поднялась на корабль. Все было готово, и «Южный ветер» немедленно снялся с якоря. Сердце тянуло назад, но женщина удержалась от прощальных взглядов, оглядываться – дурная примета.
Корабль медленно, словно во сне, двинулся к выходу из бухты. Не нужно плакать о разлуке с Сезаром, нужно радоваться встрече с сыном, она не видела Анрио почти год… Узнает ли он мать? В его возрасте забывают быстро. Миранда права, сейчас ее место рядом с сыном. Нужно думать о хорошем… Скоро она увидит Мирию с ее скалами, гранатовыми рощами, сбегающими к морю тропинками. Страну, где рождаются с огнем в крови, страну, откуда пришел Эрасти Церна, отчаянно желавший сделать этот мир лучше, преданный и погибший. Сколько правды в том, что рассказывают про Эрасти? Сколько правды будет в том, что расскажут про них?
2896 год от В.И.
Ночь с 19-го на 20-й день месяца Сирены
ИФРАНА. КЕР-АНТУАН
В парковом павильоне творилось что-то странное. Двери были заперты, но окно на втором этаже распахнуто и к нему прислонена лестница, у которой маялись четверо молодцов в плащах и масках. Из самого дома доносились грохот и крики. Двое из стороживших лестницу то ли не выдержав, то ли подчиняясь приказу, полезли наверх. Ближайший дом был в трех десятинках ходьбы, а хоть бы и совсем рядом! Когда во владениях одного из знатнейших вельмож творится подобное, лучше сидеть тихо.
Благоразумие требовало повернуться и уйти, сделав вид, что он всю ночь провел в посольстве и ничего не знает. В павильоне кто-то закричал, крик оборвался коротким, отвратительным звуком. Что-то разбилось, наступила тишина, а потом вновь раздался грохот опрокинутой мебели. Двое у лестницы смотрели вверх, прикидывая, стоит ли вмешиваться. Базиль с трудом сдержал смешок – видел бы его сейчас Рафаэль Кэрна – и вытащил кинжал.
Мириец прикончил бы обоих сторожей, не сходя с места, но Гризье не был уверен, что попадет в цель на таком расстоянии. Чтобы подобраться к занятым потасовкой в доме чужакам, явно наемным убийцам, пришлось отступить в кусты, прокрасться вдоль стены, перебежать освещенное луной пространство. Церемониться Базиль не стал. Два удара в шею, и двумя душами в преисподней стало больше. Немного подумав, Гризье с отвращением сорвал маску с одного из новоявленных покойников и надел на себя. Снять ее он всегда успеет, а лицо кому попало показывать незачем. Подниматься пришлось с кинжалом в зубах, словно какому-нибудь атэвскому корсару, но предосторожности оказались излишними. Разгромленная комната была пуста, если не считать парочки лежащих ничком мужчин в уже знакомых плащах, не подающих признаков жизни. Бой шел в глубине дома, и Базиль пошел на звук.
Он успел как раз вовремя, чтобы прямым выпадом заколоть еще одного убийцу, собиравшегося ударить в спину графа Вардо. Базиль Гризье был сносным бойцом, но ему вряд ли б удалось справиться с теми, кто зарабатывал на хлеб и вино убийствами, однако появление арцийца оказалось для них полной неожиданностью, а основную работу Вардо уже сделал. Двое раненых, но державшихся на ногах разбойников были заняты поединком с Альбером и не поняли, что ворвавшийся в комнату парень прикончил их товарища. Тот, что повыше, заорал Базилю, чтоб он нападал со спины. Альбер это услышал и попытался отступить к стене. Базиль увидел залитое кровью лицо, но разбираться, сильно ли ранен граф, не стал: нужно было воспользоваться полученным советом. Арциец прикинул, кто из двоих опасней, и выбрал того, кто его окликнул. Ничего не подозревающий разбойник посторонился, освобождая место для «товарища», чем товарищ не преминул воспользоваться, от души рубанув высокого. Одновременно Альбер Вардо покончил с последним из нападавших и, шатаясь, повернулся к Базилю.
– Ты… Кто… ты? – Гризье едва успел его подхватить.
– Спокойно, Альбер. Полежите пока, я проверю дом.
– Базиль… Откуда?
– Меня вызвали… Да лежите вы, кому говорят! Вам изрядно досталось.
– Вы даже не представляете, насколько изрядно… Я – покойник, Базиль. И хорошо…
