– Уходи, если пройти берегом Ганы, ты еще…
– Ты не понимаешь, Эмзар, как никогда не понимал. Я люблю тебя и Нанниэль любила.
Наверное, он должен быть потрясен и околдован, в скольких песнях Она признается Ему в любви на смертном пороге, но Лебединый король ничего не чувствует. Только смущение и горечь. Он не был слеп, потому что свет этой звезды ему не нужен.
– Я не могу уйти, не взглянув еще раз в твои глаза.
– Тамиона, я думал, ты все еще оплакиваешь мужа. Жаль, мы не поняли друг друга раньше.
– Ты меня любишь?
– Конечно, – она умрет счастливой, а ему это ничего не стоит.
– Я отдала тебе сердце, жизнь в сравнении с этим такая малость! Пусть пламя Вархи пылает, и я в нем! – тонкие руки легли ему на плечи, Эмзар Снежное Крыло произнес Слово. Тамиона Лунная Бабочка ответила. Солнце тонуло в наползающей мутно-белой пелене, но и сапфировый огонь разгорался все ярче. Эмзар, творя заклятия, не видел, как верх огненной короны на мгновение обрел сходство с ожерельем из синих мотыльков. Тамиона улыбнулась и затихла на руках владыки Лебедей.
Монстр за лесом замолчал – собирался с силами перед броском.
– Мы успели, – с облегчением произнес Нидаль, – но, Эмзар, подумай еще раз. Я решил уйти последним, чтобы напомнить тебе про Копье. Ты видишь, что творится. Вряд ли наших искр довольно для Защиты, но Ройгу мы можем уничтожить. Мы освободим Эстель Оскору от этого долга и оставим ей другой, только и всего. Ударь Оленя, Эмзар. Ударь первым. Может быть, ты его прикончишь…
– И открою путь вархианскому безумию? Кольцо не расплавить, Нидаль, не вырвать из него отданные жизни и не вернуть ушедшим. Они сделали выбор, зная, ЧТО я сделаю. Неужели я солгу?
– Даже ради Тарры?
– Ради Тарры нужно удержать Кольцо!
– Прости. Я хотел дать тебе выбор.
– И дал. Я уверен в своем решении. Как тихо…
– Страшная тишина. В Кантиске было так же. Они готовы.
– Мы тоже.
– Нас осталось двое, будет легче, если мы уйдем одновременно. Я смогу переступить Порог без твоей помощи.
– Ты уверен?
– Да.
– Тогда прощай и спасибо тебе за все.
– Почему «прощай», – попробовал пошутить Нидаль, – мы теперь всегда будем вместе. В пламени. Это стоит посмертия.
– Посмертия стоит Тарра, – Снежное Крыло улыбнулся, – мы пришли сюда как злые гости, но уходим как защитники.
Эмзар не стал закрывать глаз, произнося последнее в своей жизни заклятие. Он отказывается от жизни, от молодости, от вечности. Его душа никогда не достигнет Звездных Полян, он не встретит тех, кого когда-то любил, не обретет покоя. Его просто не будет, потому что Сила безлика, она не имеет памяти и воли, она не любит, не ненавидит, не сожалеет, она может убить и защитить, но она не может выбирать.
Сила, рождающаяся из смерти изначально неподвластного времени и тлену существа, велика. Ею можно рушить горы, поворачивать реки, убивать драконов, разрушать и создавать барьеры. Даже истинные маги отступают перед таким оружием, но ранит ли оно бога, пусть и лишенного души?
Эмзар стоял спиной к пылающей Стене и лицом к лесу. Время замерзало, словно вода холодным предзимним утром. Боли не было, только тихая, неторопливая пустота, в которую низвергалась жизнь. Нет, не пустота! Небо не может быть пустотой, а полет – падением! Кольцо сзади, отчего же все тонет в сапфировом сиянии? Огненные сполохи мелькали, как блики на воде в летний полдень, и одним из этих бликов был он. Снежное Крыло чувствовал себя разбитым зеркалом, каждый из осколков которого отражал свое солнце. Боль и праздник, сожаления и равнодушие, голодная пустота и неистовый свет раздирали его на куски. Эльф еще помнил, кто он, где, что и во имя чего сделал. Все кружилось, переливалось, мерцало, и только зимние деревья впереди казались чем-то живым и понятным. Он не жалел ни о чем, и он еще мог вернуться, вырваться из объятий небытия. Что-то плавно опустилось рядом, Эмзар рванулся в ту сторону, и небо снова стало небом, а земля землей. Нидаль лежал на спине, серьезно глядя в глаза своему королю. Он уже был частью Вархи, а Эмзар пока нет. Он мог отступить, мог создать из пламени Копье и ударить. Нет! В Тарре и так слишком много лжи, предательств и нарушенных клятв, а это страшнее любых монстров. Лебединый Огонь не погаснет, а дальше – дело тех, кто останется, – Рене, Геро, Эрасти, сероглазого короля Клэри, Нэо… Тарра падает на их плечи, а его дело Кольцо!
Пусть горит, горит вопреки всему. Он отдает себя пламени Вархи полностью. С памятью, несбывшимися надеждами, разочарованиями, неслучившейся любовью. У Пламени нет души, а Силе все рвано, кто из нее черпает… Если он и впрямь на что-то годится, пусть Пламя научится любить и помнить, пусть Сила, в которую он уходит, не дается грязным рукам. Он завещает себя тем, кто придет и вступит в бой. Как меч… Ройгу не должен пройти, Кольцо не должно погаснуть, не должно…
Снежное Крыло взглянул в глаза Смерти и не испугался. Просто понял, что возврата нет, он уже переступил Порог, но рассудок пока не угас и тело повиновалось. Эмзар слеп и слеп стремительно, но все еще различал лес на той стороне поляны и побрел к нему. Главное он совершил и теперь имел право коснуться пальцами серебряной буковой коры. В последний раз.
ПРОКЛЯТЫЙ
Рене сидел, прижавшись спиной к стене пещеры, и, казалось, дремал с открытыми глазами. У самых ног Скитальца лениво плескалось подземное озеро, о существовании которого знал только Гиб. Наверху жаркий ветер крутил желтый песок, а здесь было тихо и прохладно – они добрались до места раньше, чем
