спросил Сири.
— Ходит взад-вперед. Волнуется, по-моему.
— Открой нам.
Сторож наклонился и потянул за лежавший на полу конец цепи. Дальняя стена медленно отъехала в сторону.
Такан, поджидавший их в гостиной, казался необычайно взволнованным. Сири подождал, пока дверь за ними закроется.
— Что случилось?
— Аккарин говорил со мной, — выдохнул Такан. — Он велел объяснить вам ситуацию.
Удивленно моргнув, Сири показал на кресла.
— Давайте присядем. Мы принесли еды и вина.
Такан присел на краешек кресла. Сири уселся напротив. Гол нырнул в кухню, откуда послышался звон тарелок.
— Вы помните, что убийцы, которых вы выслеживали, были магами из Сачаки, — начал Такан.
Сири кивнул.
— Они не всегда владели магией, — продолжил Такан. — Раньше они были рабами. Их хозяева, Ичани — могущественные черные маги — посылали в Киралию рабов, чтобы те шпионили за Гильдией.
— Черная магия не запрещена в Сачаке? — спросил Сири. Хотя он уже знал эти подробности от Савары, он должен был притворяться, что слышит все это впервые.
— Нет. Там она называется высокой магией и широко используется. Аккарин научился черной магии в моей стране. Я вернулся в Киралию вместе с ним и много лет отдавал ему свою силу, чтобы он мог справиться с убийцами.
— В Сачаке ты был рабом?!
Такан кивнул.
— Ты говоришь, шпионы раньше были рабами. Но они ведь использовали черную магию.
— Их научили, чтобы они могли набраться сил и убить Аккарина.
— Почему они продолжали слушаться хозяев, если уже были свободны? — нахмурился Сири. Такан опустил голову.
— Рабство — прочная привычка, — тихо сказал он. — Его нельзя сбросить, как старую одежду.
Из кухни показался Гол с уставленным закусками подносом. Снова нырнув в кухню, он принес бутылки и бокалы. Сири предложил Такану вина, но слуга покачал головой.
— До изгнания Аккарина и Сонеа сачаканцы не были уверены, что Гильдия запрещает черную магию, — продолжал Такан. — Теперь Ичани знают, что они сильнее. Маг по имени Карико много лет пытался объединить Ичани. Увы, только что ему это удалось. Вторжение начнется через несколько дней. Аккарин просит вас передать Гильдии предупреждение.
— Так они мне и поверят!
— Вы должны подбросить Распорядителю Гильдии письмо. Оно будет анонимным, но Распорядитель поймет, что оно от Аккарина. Гильдия до сих пор не верит Аккарину, но он надеется, что у них хватит ума принять хоть какие-то меры предосторожности.
Откинувшись в кресле, Сири отхлебнул вина.
— Хорошо. Нет проблем. Конечно, передам. Такан внимательно посмотрел на молодого Вора.
— Вы совсем не удивились.
— Удивился, конечно, — пожал плечами Сири, — но не очень Мне давно казалось, что что-то должно случиться.
— Вы не боитесь?
— Чего мне бояться? Это разборки между магами.
— Вы ошибаетесь, — покачал головой Такан. — Победив Гильдию, Ичани никого не оставят в покое. Они возьмут в рабство одних и убьют других.
— Нас еще нужно найти.
— Они разрушат дома и затопят подземные переходы. Ваш тайный мир погибнет.
Сири вспомнил последние советы Савары.
— Пусть только попробуют, — мрачно и таинственно произнес он. — Я им покажу!
Выйдя из Университета, Дэннил огляделся. Во дворе кипела жизнь. Только что начался перерыв, и новички прогуливались, наслаждаясь летним теплом. Дэннил тоже решил пройтись.
После слушания, посвященного эланским заговорщикам, и отъезда Ротана в Сачаку, Дэннилу стало особенно нечем заняться, и он вызвался помочь в восстановлении Дозорной башни. Глава Алхимиков очень удивился. Казалось, он уже забыл об этом проекте.
— Дозорная башня? Да. Конечно, — рассеянно сказал лорд Саррин. — По крайней мере… а если… впрочем, неважно. Вот именно, Дозорная башня, — более решительно повторил он. — Конечно, я разрешаю. Спросите лорда Давина, чем вы можете помочь.
Свернув на боковую дорожку, Дэннил заметил одиноко сидящего новичка.
— Фаранд!
Обернувшись, молодой человек улыбнулся Дэннилу:
— Посол!
— Я вижу, вы получили одежды, — сказал Дэннил, усаживаясь рядом. — А к занятиям вы уже приступили?
— Да, но учителя занимаются со мной отдельно, — сказал Фаранд. — Я надеюсь, меня не заставят учиться вместе с подростками.
— Неужели вам не хочется подурачиться в веселой компании? — усмехнулся Дэннил.
— Не уверен, что мне будет весело. Я слышал, вам в свое время пришлось нелегко.
— Это правда, — кивнул Дэннил, — но пусть мой опыт вас не смущает. Многие маги считают университетские годы лучшими в жизни.
— Я надеялся, что в Гильдии мои проблемы закончатся, — сказал Фаранд, — а они, похоже, только начинаются. Говорят, что нам грозит война: или с Аккарином, или с сачаканскими магами.
— Боюсь, что вы оказались в Гильдии в неудачный момент, Фаранд, — признался Дэннил, — но вряд ли вам было бы лучше дома. Если Киралия падет, Элан долго не продержится.
— Тогда я рад, что оказался здесь, — улыбнулся Фаранд. — Тут я по крайней мере смогу хоть чем-то помочь. — Он вздохнул. — Я жалею лишь об одном.
— Дем Марэйн?
— Да.
— Мне тоже очень жаль, — сказал Дэннил. — Я никак не думал, что Гильдия проявит такую суровость.
— Я думаю, это из-за Аккарина. Ваши маги внезапно выяснили, что их глава занимается черной магией. Они должны были заметить это раньше. Они хотели казнить Аккарина, но не могли, поэтому вынесли смертный приговор следующему нарушившему закон человеку, чтобы показать, что с Гильдией шутки плохи. — Фаранд помедлил. — Я не хочу сказать, что все маги отдавали себе в этом отчет, но ситуация сильно повлияла на их решение.
Дэннил был изумлен проницательностью юноши.
— Вы осуждаете Гильдию?
— Я никого не осуждаю, — покачал головой Фаранд. — Я рад что наконец-то учусь магии. Говорят, что маги должны оставить политические пристрастия позади, и я собираюсь последовать этому правилу. Не уверен, впрочем, что мне бы это удалось, если б мою сестру не простили, — добавил он.
— Вы виделись перед ее отъездом?
— Да.
— Как она себя чувствует?
— Она скорбит по мужу, но в основном ее мысли о детях. Я скучаю по ней.
Звук гонга возвестил конец перерыва.
— Мне пора. Спасибо, что поговорили со мной, Посол. Вы скоро возвращаетесь в Элан?
— Вряд ли. Распорядитель хочет собрать в Гильдии как можно больше магов. На случай войны.
— Тогда, надеюсь, мы еще встретимся, Посол. Поклонившись, Фаранд удалился. Дэннил задумчиво посмотрел ему вслед.
Молодой человек так много вынес за последнее время! Ему трижды грозила смерть: когда он чуть не потерял Контроль, когда его пытались отравить и когда Гильдия решала его судьбу. Однако Фаранд не ожесточился и сохранил способность трезво мыслить. Его предположения о причинах казни Дема Марэйна говорили о немалой проницательности.
«У Фаранда есть все задатки хорошего Посла, — подумал Дэннил. — Я надеюсь, Гильдия снимет запрет на свободное перемещение. Увы, пока что он обречен оставаться на территории Гильдии».
Что-то нежно, но настойчиво коснулось губ Сонеа. Она открыла глаза. Лицо Аккарина было совсем близко. Улыбнувшись, Аккарин снова поцеловал ее.
— Просыпайся, — прошептал он, помогая ей подняться на ноги.
Сонеа огляделась. Хотя на небе висели низкие стальные облака и в полумраке все вокруг выглядело серым, ей показалось, что солнце еще не зашло.
— Нужно найти дорогу до захода солнца, — сказал Аккарин, словно прочитав ее мысли. — До восхода луны будет темно, хоть глаз выколи, а мы должны спешить.
Сонеа зевнула. После утренней встречи с Ичани они прошли I немного по ущелью, а потом уснули в небольшой пещерке, хорошо укрытой от посторонних глаз. Однако Сонеа не понимала, как I можно идти дальше в сумерках. По дну ущелья струилась река, а склоны были завалены острыми камнями.
После часа утомительной ходьбы Аккарин указал вперед.
Сначала Сонеа увидела лишь очередное нагромождение камней, но, приглядевшись, с изумлением различила высеченные в скале каменные ступени.
— Вот и дорога, — пробормотал Аккарин.
Когда они поднялись по гигантской лестнице, было уже совсем темно. Справа от дороги тянулась отвесная скала.
— Постарайся не шуметь, — шепнул Аккарин, — и держись рукой за скалу. Если захочешь что-то сказать, возьми меня за руку. Тогда Ичани не услышат нашего обмена мыслями.
Теперь, когда они выбрались из ущелья, им в лицо дул порывистый ветер. Аккарин шел быстро и уверенно. Опираясь правой рукой на скалу, Сонеа старалась ступать тихо, но при этом успевать за своим спутником. К счастью, ветер уносил все случайные звуки.
После долгих часов пути Сонеа различила впереди стену. Слева от дороги — точно, стена… Только она удивилась, что видит хоть что-то в кромешной тьме, как горные вершины слабо заблестели в тусклом свете пробивавшейся сквозь облака луны.
Левая скала подошла ближе к дороге, затем отдалилась, потом снова приблизилась. Луна поднялась высоко в небе, затем зашла за вершины, а они все шли и шли.
Дорога начала петлять, следуя изгибам склона, и, по ощущениям Сонеа, подниматься вверх. Чем выше они забирались, тем круче становились скалы. Скоро справа от дороги стена резко ушла вверх, а слева оборвалась в пропасть.
Впереди послышался слабый звук. Они остановились. Звук повторился.
Чихание. Вот что это было. Аккарин взял Сонеа за руку.
—
