молодых воинов. Наконец, она обучила Бивирипитса, а с ним и все последующие поколения своего клана, как нужно приготавливать отсеченные или отрезанные головы. Вечером ее следует зажарить, всю ночь продержать на чердаке, а на следующее утро снять с нее скальп. После того как будет извлечен и съеден мозг, череп красят смесью золы, охры и мела, украшают клочками шерсти казура и бусинками. В таком разукрашенном виде череп вполне пригоден для церемонии посвящения.
Человеческие черепа требовались для самых разнообразных целей, таких, например, как освящение дома холостяка или смерть вождя. Но прежде всего отрубленная голова была незаменимым атрибутом при совершении обряда посвящения в воины юношей племени, обряда, о котором подробно рассказал Десоипитсу ставший первой жертвой. В самом начале такой церемонии череп клали между раздвинутыми ногами новичка, сидевшего в такой постыдной позе на полу в доме холостяка. Череп прикладывали к промежности юноши, и в таком положении он находился два-три дня. Все это время он должен был, уставившись на мертвую голову, внимательно изучать ее, принимая пищу только тайно, когда его никто не видел.
После такого продолжительного бдения все жители деревни облачались в свои лучшие наряды, а их каноэ заново красились. Новичок обычно стоял в лодке своего родственника перед положенным на дно черепом. Вначале своим поведением он напоминал старца. Он делал вид, что все силы покидают его, и в конце концов в полном якобы изнеможении падал замертво на дно лодки. В этот момент его поднимал один из братьев матери вместе с черепом и бросал его в море. После этого акта очищения он «возрождался» и теперь принимался исполнять роль младенца, а затем и маленького ребенка, не умеющего обращаться с веслом. Такие церемонии сопровождались замысловатыми ритуальными танцами, а новичок при этом держал над головой череп. И точно, как первый легендарный новичок, он при посвящении взял имя Десоипитса, обезглавленного им брата. Поэтому, когда «охотник за черепами», завладевал чьей-нибудь головой, было очень важно узнать имя ее владельца.
В отличие от дайяков народности Новой Гвинеи не считали человеческий череп столь необходимым для заключения брака. Здесь молодым людям требовались черепа человека в более молодом возрасте только для того, чтобы с его помощью физически развить свое тело и достичь половой зрелости. Когда череп помещали у новичка между ног, то делали это так, чтобы он касался его гениталий. Односельчане утверждали, что после этого юноши быстрее растут. Роль черепа, таким образом, изменилась. Молодому дайяку требовался череп, чтобы доказать, что он уже достиг половой зрелости и готов к браку, а для папуаса он не был доказательством его мужской силы, а лишь средством для ее получения.
Каннибализм в Новой Гвинее был в меньшей степени целью в себе, а скорее следствием «охоты за черепами», даже если в некоторых случаях чужаков убивали и съедали, считая их вполне приемлемой и вкусной пищей.
Вероятно, самым большим научным авторитетом в исследовании жизненного уклада племен Новой Гвинеи можно считать К. Г. Зелигмана, который очень много о них написал, приводя громадное количество документальных подтверждений своей теории в том, что касалось их привычек, обычаев, религиозных и магических церемоний, их «табу» и традиций. Он категорически утверждает: «В подавляющем большинстве случаев каннибализма в юго-восточных районах Новой Гвинеи съедение человеческой плоти было составной частью торжественного акта мести, который был делом чести каждой туземной общины, и он, как правило, предпринимался от имени членов племени, либо убитых, либо съеденных другими этническими группами, с которыми это племя враждовало».
В то же время ученый считает, что в очень незначительных случаях съедение человеческого мяса было не актом возмездия, а скорее просто удовольствием. Абсолютных чужаков, вторгавшихся на территорию этих племен, обычно убивали и съедали. И он добавляет по этому поводу: «Они, конечно, не могли стать постоянным и надежным источником снабжения туземцев такой пищей». Что же здесь удивительного, принимая во внимание печально знаменитые обычаи племен Новой Гвинеи!
«В каннибализме юго-восточных районов Новой Гвинеи — продолжает Зелигман, — можно выделить два основных фактора: обязанность отомстить за члена клана или жителя деревни, а также желание насладиться человеческой плотью, которая, несомненно, всем очень нравилась. Те люди, или группа людей, которых съедали, чтобы отомстить за съеденного враждебно настроенной общиной их товарища, назывались «майа».
В Новой Гвинее человеческую плоть обычно варили, но гораздо реже встречался обычай тушить ее. Пенис, считавшийся особо почитаемой пищей, рассекался пополам и поджаривался на раскаленных углях. Лучшими частями тела, настоящими «деликатесами», там называли язык, руки, ступни ног и грудные железы. Мозг, извлеченный из «большой дыры» в сваренной голове, разрезался на кусочки, которые были самым любимым угощением. Кишки и прочие внутренности тоже съедались, как яички и женские наружные половые органы, к тому же очень многие члены племени предпочитали есть такое мясо сырым, хотя это было сделать гораздо труднее, чем есть его хорошо приготовленным.
В племенах Новой Гвинеи широко распространено мнение, что человеческое мясо по вкусу сильно напоминает свинину, но для приготовления более вкусной пищи предпочтение отдается первому, так как оно все же нежнее и к тому же обладает и другим преимуществом — об этом мне рассказывали все, кто отважился в разговорах со мной быть предельно откровенным, — оно никогда не создает болезненного ощущения сверхсытости и не вызывает приступов рвоты. Эти люди признавались мне, что стоило им переесть свинины, как у них раздувались животы и появлялась острая боль. Человеческое мясо можно есть сколько угодно, пока не устанешь глотать, не опасаясь неприятных, болезненных симптомов.
В случаях, когда в деревню доставлялись одновременно два пленника, в этих племенах убивали сразу одного из них на глазах другого и зажаривали, чтобы вторая жертва видела жуткую предсмертную агонию соплеменника, понимая, что ее ожидает, когда наступит ее черед. Другим проявлением утонченного варварства были заостренные щепки, которые втыкали в тело жертвы, а затем поджигали. Сердцевина главной жилки ореха кокосовой пальмы считалась у этих племен самой вкусной подливкой к человеческому жаркому.
В Новой Гвинее существовала еще одна, гораздо реже встречаемая, но все же распространенная форма каннибализма. Она состояла в эксгумации трупов специально для их последующего съедения. Зелигман признает, что ему не удалось в своих исследованиях выяснить все детали такого ритуала, но он уверен, что такой ритуал существовал даже в начале нашего столетия, например в районе бухты Милн, расположенной на юго-восточной оконечности острова. Причин, объясняющих столь людоедский акт, пока никто не выяснил, но, скорее всего, они сверхъестественного порядка.
В некоторых африканских племенах тоже съедают погребенные трупы, и это является частью культа поклонения предкам.
В суде в Самарае рассматривалось дело об осквернении захоронения, преступление, в котором обвинялись мать и две ее дочери, старшая и младшая. Маленький ребенок старшей недавно умер, и его похоронили. Через день после погребения три обвиняемые выкопали тело и съели его. Эти женщины были жительницами одной деревни возле бухты Милн. Они выразили свой протест, заявив, что не видят ничего плохого в своем поступке: так было и так всегда будет — этого требует обычай их страны. В результате этих энергичных протестов преступницы получили весьма незначительные сроки тюремного заключения.
Как обнаружил Зелигман, ему было еще труднее раздобыть достоверную информацию по поводу другого аспекта подобного преступления, связанного с колдунами и колдовством, так как на эту тему не осмеливался даже открыть рта ни один из туземцев. Все же ему удалось собрать кое-какие сведения:
«У колдунов и колдуний существовала практика эксгумации и поедания трупов, и целью таких действий мог быть лишь какой-то акт магии. Сами местные жители признаются, что часто могилы их мертвых родственников вскрываются деревенскими колдунами.
Найдется очень немного колдунов, которые признают, что они занимаются этим делом с единственной целью — обеспечить себя пищей. В основном это колдуньи. Некоторые женщины племени, стремящиеся обрести силу колдуньи, а вместе с ней и ее статус, или «параума», как колдуны именуются здесь на всем побережье, занимаются такой практикой только ради достижения столь желанной цели».
