– Барди? – переспросил Джордж и нахмурился. – Вы уверены?
Она обиженно вскинула голову.
– А как же, месье! У меня хорошая память, к тому же Барди одно время довольно часто к нам наведывался. По-моему, Эбби познакомился с ним во время войны, и хотя он никогда ничего такого не говорил, мне казалось, будто Барди был связан с разведкой – так же, впрочем, как и сам Эбби в силу своего положения в международных финансовых кругах. А почему вас так смущает его имя?
– Дело не в имени. Просто я знаю, что блондинка с этой фотографии вышла замуж за некоего Антонио Лонго, и вдруг выясняется, что он и Барди похожи как две капли воды.
– Тогда это скорее всего один и тот же человек. Ведь имя изменить нетрудно.
– В вашей книге случаем не записано, откуда приезжали гости? Нет ли там их адресов?
– Нет. Только список имен и блюд, которые подавали на банкете. На таком порядке настоял сам Эбби. К подобным мелочам он был очень придирчив.
– Если можно, расскажите, пожалуйста, о других гостях.
Мадам вновь заглянула в книгу.
– Среди них были две сестры с детьми – уже взрослыми, конечно. Представитель Эбби в Германии и его жена. Чета Штроссбергов, ныне покойных. Несколько лет назад они погибли в авиационной катастрофе под Мехико-Сити. Знаете, Эбби, видимо, боялся самолетов, сам-то он повсюду летал, но мне не позволял. Временами этот запрет становился для меня сущим наказанием – я ненавижу поезда. – Она с умиленной улыбкой взглянула на Николя. – Налейте себе еще, дорогуша. По-моему, вам ужасно жарко.
Джордж под звяканье кубиков льда поспешил вернуть хозяйку к теме разговора:
– Если это возможно, не поясните ли вы, что связывало Барди с вашим мужем?
– Пожалуйста. Как я уже сказала, познакомились они, по-моему, во время войны. Но в тот раз он приехал потому, что интересовался отелем, финансировать который Эбби в конце концов отказался. К тому же он в нашем доме больше не появлялся, а Эбби о нем не вспоминал.
– Вы когда-нибудь слышали от мужа слово «Бьянери»?
– Бьянери? – Да.
– Увы, нет. Я вообще слышу его впервые.
Через десять минут Джордж и Николя покидали замок. Николя опустила в «Лянче» все окна, а Джордж вдавил педаль акселератора в пол, и сразу мощной, нескончаемой прохладной волной хлынул в салон спасительный ветер.
– Интересно, – сказала Николя, – как это она еще не расплавилась у себя в оранжерее? – Николя расстегнула верхние пуговицы блузки, приподняла ткань на груди и вздохнула полной грудью.
– Может, съедем к реке и выкупаемся? – предложил с улыбкой Джордж.
– Не отвлекайся. Нам еще с «бедняжкой Розой» надо разобраться, – решительно отрезала Николя и, откинувшись на спинку сиденья и подставив лицо под струю ветра, прикрыла глаза. – Теперь все ясно, – сказала она, – не так ли? Элзи вышла замуж за Лонго. Тот переменил фамилию – видимо, на то были веские причины. В 1949 году он водил знакомство с Марией Вендес.
– Которая, вполне возможно, и есть та темноволосая, готовая в любую минуту стрелять женщина с виллы.
– А в 1950-м, если верить миссис Пиннок, Элзи решила вроде бы уйти от Лонго вместе со своим новорожденным. Но что было потом? Куда девалась Элзи? Где теперь ее ребенок?
– Хотел бы я знать. Эбби, по-видимому, был стреляный воробей. И не купился на то, что ему подсовывали Кадим с Барди. Но во время войны он или работал на Барди, или пользовался его услугами. Не исключено, что Барди-Лонго основал в Швейцарии разведывательный центр. А информацию продавал тому, кто больше заплатит. Этим объясняется его счет в одном из лондонских банков – он существует до сих пор и пользуется уважением у агентов английской службы безопасности. О шантаже они, по-видимому, ничего не знают, но прибегают к услугам Скорпиона в других сферах. Ведь если хочешь поставить вымогательство на широкую ногу, приходится собирать избыточные сведения, для шантажа непригодные, зато стоящие больших денег.
Николя кивнула и заметила:
– У меня создается впечатление, что тебе очень не терпится поговорить с Рикардо Кадимом.
– Верно. Однако сначала побеседуем с Розой.
Адрес Розы Паллоти вместе с рекомендательным письмом к ней вручила им, прощаясь, мадам Аболер. По ее словам, Роза с сыном владели небольшой фермой – ее им купила, отправляя Розу на пенсию, сама мадам Аболер неподалеку от деревушки под названием Вове, расположенной у шоссе из Орлеана в Шартре. К письму хозяйка замка присовокупила корзину с парой бутылок шампанского, окороком и блоком сигарет «Честерфилд». Все это, по ее словам, Роза обожала. Мадам при этом не преминула рассказать, что муж к столу свинину подавать запретил, а шампанское считал дрянью. И вот теперь, сидя за рулем, Джордж размышлял о мадам Аболер, которая, по всей видимости, преданно любила мужа, но сейчас откровенно наслаждалась тем, что он ей раньше запрещал – сигарами, шампанским, свининой, жемчугами и, без сомнения, путешествиями на самолетах.
Ферма Паллоти находилась примерно в двух милях от Вове, к ней вела узкая, обсаженная тополями грунтовая дорога. По обе стороны от нее, насколько хватает глаз, лежали засеянные кукурузой и свеклой поля.
Сама ферма состояла из длинного, крытого гонтом, похожего на монастырь хлева и ютившегося сбоку от него жилого дома. На первом его этаже располагалась конюшня. Деревянная лестница вела к деревянному балкону, на поручне которого были выставлены ржавые консервные банки с хилыми кустиками львиного зева и душистого табака, из последних сил тянущимися к солнцу. Навозная куча у стены хлева распространяла сильный запах мочи. Черно-белая сука непонятной породы спала рядом, прикованная цепью к лестнице. Она учуяла Джорджа с Николя, лишь когда они прошли половину ступенек, и издала протяжный