эльф, мужчина с густыми белыми волосами, заплетенными во множество маленьких косичек. Охваченному ужасом Сталкеру показалось, что они шевелятся, словно маленькие голодные змеи.
Незнакомец иронически улыбнулся своему спутнику.
– Твой приятель, как я понимаю?
Горлист фыркнул.
– Кто станет приятельствовать с дергаром? А этот – проныра и трус, даже для подземного дворфа.
– Это печально, – заметил другой дроу. – Некоторые дергары способны умирать красиво. Не все, конечно, но достаточно многие, чтобы не жалеть времени и сил, потраченных на их убийство.
Он поднялся из-за стола и театральным жестом распахнул плащ, показывая живую магическую эмблему, приколотую к одежде. Крохотный скелет цвета слоновой кости бил в барабан, беззвучно разевая в такт костлявые челюсти.
Сталкер с трудом сглотнул. Этот дроу – певец смерти!
– Я вижу, тебе знакомо мое искусство, – отметил темный эльф. – Может, ты слышал и мое имя? Бривдлор Зидорион из Чед-Насада? Нет? Ну, не важно. Как ты догадался, моя задача – быть свидетелем и увековечивать великие деяния, связанные с местью. Вопрос только в одном: какую роль ты будешь играть в этой истории темной славы?
Голос дроу был звучным, точно голос моря, и он приятно улыбался насмерть перепуганному чиновнику. Но почему-то Сталкеру симпатичный, подчеркнуто внимательный Бриндлор казался страшнее угрюмого Горлиста!
Он ощутил под собой неотесанные мокрые доски и понял, что разом и колени, и мочевой пузырь отказались служить ему.
– Я сделаю все, все, что скажете, – лепетал он.
– Лириэль Бэнр, – коротко бросил Горлист. – Женщина-дроу, из компании жриц Эйлистри. Она заплатила тебе, чтобы ты отпустил конфискованный корабль, записанный на Буйного Хрольфа.
Первым побуждением Сталкера было сразу все отрицать – обычное дело всякий раз, когда возникало обвинение во взяточничестве. Однако из печального опыта он знал, что этот дроу не склонен довольствоваться расплывчатыми ответами и полуправдой. Так что он напрягал память до тех пор, пока та не выдала нужный ответ.
– Это было давно, – вспомнил он. – Сдается мне, что наверху тогда была ранняя весна. Четыре-пять лунных месяцев назад.
– Она хорошо заплатила? – поинтересовался Бриндлор.
Жадность мгновенно потеснила страх.
– Неплохо, – осторожно ответил он.
– Не думаю, чтобы она упомянула, что расплачивается сокровищами дракона. – От улыбки певца смерти Сталкера мороз пробрал до самых костей. – Подземного дракона, если быть точным. Их на самом деле достали из пещеры неподалеку.
Паника захлестнула Сталкера, желчью подступая к горлу. Драконы печально славятся тем, что знают свои сокровища наперечет, вплоть до последней латунной пуговицы, и еще тем, что ищут то, что у них похитили. Бриндлор неторопливо приблизился к нему и дружески хлопнул по плечу.
– Дракон мертв. В ближайшее время тебе нечего бояться новых нежданных гостей. Все, чего мы хотим, – это девчонка.
«Девчонка», – горько повторил про себя Сталкер. Так оно звучит куда проще, будто он каждое утро сдает женщин-дроу и еще дюжину им подобных, пока стынет его овсянка!
Любой дроу – это всегда неприятности, но эта девица еще и маг. Она четко объяснила Сталкеру, что с ним будет, если он наведет на нее, и убедила, что у нее хватит и желания, и магической силы, чтобы исполнить свою угрозу.
– Трудно отыскать дроу в этих туннелях, – уклончиво ответил он.
– Но не для такого проныры, как ты, – холодно бросил Горлист. – Принцесса потратила изрядную часть своей доли камней и монет на взятки жирным ленивым чиновникам. Ты очень хорошо знаешь «эти туннели».
Перед Сталкером забрезжил свет, и его согбенные плечи чуть распрямились. Драконы собирают в своих сокровищницах разные магические штуки. Дроу тоже, и еще маги любой расы. Женщина, должно быть, сбежала с чем-нибудь очень нужным этим двоим.
– Она расплатилась камнями, – сказал он то, что, без сомнения, они хотели знать. Драгоценные камни хранят и передают магию лучше, чем любые вещи, сделанные человеком, гномом или эльфом.
Сидящий Горлист резко выпрямился.
– Был ли частью платы рубин? – Он поднял руку, раздвинув большой и указательный пальцы так, что между ними поместился бы спелый инжир. – Примерно такого размера?
Человек с усердием закивал.
– О да, я очень хорошо помню этот камень. Плоский сверху, заостренный снизу. Он был красный как кровь.
– Ты
– Я продал его, – поспешно ответил человек. – В тот же день или на следующий. Не помню когда.
– Будем надеяться, для твоего же блага, что ты вспомнишь покупателя.
Несмотря на ужас положения, Сталкера вновь переполнил давний восторг.
