– Этот Кзорш и теперь где-то рядом?
– Рукой подать, если руки длинные. Плавает в гавани с местными водяными, так я слышал.
– Хм. И много у него эльфов под началом?
– Сколько, не знаю точно, но хватает, чтобы не раз помочь нам выиграть в морских сражениях, – нехотя признал Айбн.
– Да, понимаю, в чем твоя проблема.
Айбн честно попытался сфокусировать на нем затуманившийся взгляд.
– Понимаешь?
– Рискованное это дело, доверять девчонке-дроу, – заметил Бриндлор. – Мне доводилось иметь кое- какие дела с темными эльфами. Все они паршивые, можешь быть уверен, но женщины хуже всего. Они ничего не делают просто так. Скорее всего, у нее свои виды на этого Кзорша и его приятелей.
Айбн продолжал непонимающе таращиться на него. Дроу подавил вздох. Наверно, он перестарался с элем.
– Если они вздумают заняться разбоем, ни один пират отсюда до Лантаны не сможет соперничать с морскими эльфами, владеющими магией, – объяснил он, – и ни один честный моряк не сможет победить их в бою, если до того дойдет.
Айбн долго обдумывал это.
– Я, конечно, понимаю, ты хочешь уберечь этого морского эльфа, Он твой друг.
Айбн вдруг совершенно протрезвел.
– Он не мой друг. У меня есть долг перед кораблем и командой.
– А Кзорш знает твой корабль, – со значением закончил Бриндлор.
Капитан разглядывал его, и глаза его были неожиданно ясными и проницательными.
– Ты очень стараешься быть полезным, особенно для человека, в котором плещется полбочонка пива. Имеешь какой-то свой интерес?
– Хотел бы иметь. – Дроу доверительно подался поближе. – Я ищу корабль, доставить груз на Северные Муншаезы. Мы оба получим на этом хорошие деньги, как только корабль прибудет в порт, без лишних вопросов. Было бы разумно свести, где можно, риски к минимуму, если ты понимаешь, о чем я.
Айбн допил остатки эля и сложил руки на груди.
– Если ты угощаешь, я слушаю.
Колокола храма Ильматера отбили второй час после полуночи, отпуская кающихся грешников по домам после изнурительных молитв. Они брели в ночи, неразличимые для тех, кто прокладывал извилистый путь к дому от какого-нибудь из множества портовых кабаков. Тихое позвякивание плыло над доками Глубоководья к морю, смешиваясь там с шепотом невидимых волн.
Айбн прогуливался вдоль дока подчеркнуто небрежной походкой, заложив руки за спину. Он кивнул часовому, пожилому моряку, почти такому же неразговорчивому, как он сам. Остановившись в нескольких шагах, он повернулся к морю и вынул трубку.
– Закуришь? – предложил он, доставая небольшую пачку сушеных водорослей.
Караульный взял ее
– Сыт городом по горло, – сообщил Айбн. – Человеку нужно, чтобы море было рядом.
– Да, – согласился часовой.
– Не могу спать в этих вонючих гостиницах, на плоских кроватях. Ты тоже морская душа. Спорю, что до сих пор спишь в гамаке.
– Да.
– Мой корабль вон тот, и я бы хотел на ночь остаться на нем. Немножко не по правилам, я знаю. Понятно, что не бесплатно.
Часовой показал пустую трубку в знак того,
– Разумная цена за ночь на, корабле, – согласился Айбн.
Пачки сменили хозяина, и пират бесшумно зашагал к своему кораблю.
Он прошел на камбуз и, навалившись плечом, распахнул дверцу, расположенную над самой ватерлинией. Прямо под ней стоял деревянный сундук. Айбн открыл его и достал шарманку, необычный инструмент, напоминающий лютню, но, чтобы он зазвучал, надо было вращать ручку, заставлявшую вибрировать струны и нажимавшую на клавиши, дабы получилась мелодия. Он опустил инструмент в воду и извлек из него нечто напоминающее песенку «Лолинда, крепкая деваха», но сопровождаемое странными щелчками и скрипами, на взгляд Айбна, совершенно бессмысленными.
Это Хрольф придумал использовать мелодии и музыкальные ритмы как сигналы. Громкоголосый пират обожал слушать баллады. От его собственного пения, однако, слушатели страдали почти так же сильно, как от его меча. Вспомнив это, Айбн улыбнулся, что бывало с ним нечасто.
Потом поверхность воды пошла рябью и перед ним показалось хорошо знакомое лицо, Айбн отпихнул прочь шарманку и потянулся за трубкой.
Кзорш изумленно наблюдал за ним. Никогда прежде Айбн не пользовался этим инструментом, никогда не
