прозябало, в злаке, который желтел, видели признаки близости того Царства, которое должно было прийти; думали, что настал канун дня, когда, увидя Бога, люди станут господами земли; слезы превращались в радость, всеобщее утешение спускалось на землю.
«Блаженны нищие духом, – говорил учитель, – ибо их есть Царствие Небесное!
Блаженны плачущие, ибо они утешатся!
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю!
Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся!
Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут!
Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят!
Блаженны миротворцы, ибо они наречены будут сынами Божьими!
Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное!»
Проповедь эта была нежна, кротка и полна здорового и свежего дыхания полей. Он любил цветы и пользовался ими для поучений, полных красоты и очарования. Птицы небесные, море, горы, игры детей неизменно чередуются в его проповедях. В его стиле не было ничего, напоминающего греческий период, он ближе подходил к стилю еврейских притч и особенно к характеру сентенций его ученых современников- иудеев, какие мы еще ныне читаем в Пирке Абот. Его рассуждения не были пространны и носили характер изречений Корана; позднее, будучи связаны друг с другом, эти рассуждения составили те длинные поучения, которые записаны Матфеем. Никакие переходные связи не объединяли этих различных частей, но в общем они проникнуты одним вдохновенным настроением. Особенно хорош был учитель в притчах. Иуда из Гавлонитиды не давал ему никаких образцов для этих восхитительных поучений. Иисус сам создал их. Правда, в буддийских книгах встречаются притчи, так же выстроенные и точно в таком же тоне, что и евангельские. Но трудно допустить, что в этом обнаружилось буддийское влияние. Возможно, тот дух кротости и глубины чувства, который проникал собою в равной мере и нарождающееся христианство, и буддизм, в состоянии объяснить это сходство.
Совершенное равнодушие к суетному изобилию комфорта, к внешним благам и которые так необходимы нам в нашем печальном климате, проистекало из простой и тихой жизни, царившей в Галилее. Холодный климат, толкая человека на беспрестанную борьбу с внешней природой, придает большую ценность борьбе за свое благосостояние. Напротив, страны, которые возбуждают менее многочисленные заботы, – суть страны идеализма и поэзии. Побочные стороны жизни ничтожны здесь в сравнении с радостью самой жизни. Украшение домов здесь бесполезно, ибо стараются держаться как можно больше на воздухе. Усиленное и правильное питание более умеренного климата здесь нашли бы тяжелым и неприятным. Что же касается роскоши одежд, то как соперничать с роскошной красотой, в которую Бог одел землю и птиц небесных? Труд в таком климате кажется бесполезным: то, что он дает, не стоит того, во что обходится. Полевые животные одеты лучше, чем самый богатый человек, а они не делают ничего. Это презрение к труду, которое – раз причиной его не является лень – необыкновенно возвышает душу, вдохновляло Иисуса на самые чарующие поучения. «Не собирайте себе, – говорил он, – сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют их и где воры подкапывают и крадут; собирайте себе сокровища на Небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет. Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и мамоне. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя бы на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, не прядут, но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак, не заботьтесь и не говорите: что нам есть, или что пить, или во что одеться? Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царствия Божия и правды его, и это все приложится вам. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний день сам заботится о своем: довольно для каждого дня своей заботы».
Это чисто галилейское настроение имело решающее влияние на судьбы новой секты. Счастливая группа, полагавшаяся на Отца Небесного во всем, что касалось удовлетворения ее нужд, взяла за основное правило смотреть на житейские заботы как на зло, которое душит в человеке зерно всякого хорошего чувства. Ежедневно она просила у Бога только на следующий день. К чему копить? Царствие Божие наступает. «Продавайте имения ваши и давайте милостыню, – говорил учитель. – Приготовляйте мешки, не ветшающие, сокровище, не оскудевающее на Небесах». Делать сбережения для наследников, которых никогда не увидишь, – что может быть бессмысленнее этого? В качестве образца человеческого безумия Иисус любил приводить случай с человеком, который, наполнив свои житницы и скопив в них имущества на многие годы, умер, не насладившись им. Разбой, который сильно укоренился в Галилее, давал много жизненности этому взгляду. Бедный, который не страдал от этого разбоя, должен был смотреть на себя как на любимца Божия, меж тем как богатый, не имея обеспеченного имущества, был, в сущности, обездолен. В наших обществах, построенных на сурово приводимом извне понятии частной собственности, положение бедняка ужасно; у него буквально нет места под солнцем. Цветы, трава, тень существуют только для господ земли. На Востоке же эти дары принадлежат Богу – и больше никому. Собственность является ничтожным преимуществом, природа принадлежит всем.
Впрочем, нарождающееся христианство только шло по следам иудейских сект, которые практиковали отшельническую жизнь. Коммунистический принцип был душой этих сект (ессеев, терапевтов), пользовавшихся одинаково дурным отношением фарисеев и саддукеев. Мессианизм, который являлся у ортодоксов-евреев исключительно политическим принципом, становится у них принципом социальным. Своей кроткой, соразмеренной, воздержной жизнью, предоставлявшей каждому индивиду принадлежащую ему по праву часть общей свободы, эти маленькие церкви, в которых до некоторой степени и может быть справедливо предполагали подражание неопифагорейским учреждениям, думали утвердить на земле Царство Небесное. Утопии счастливой жизни, основанные на братстве людей и культе истинного Бога, увлекали за собой эти возвышенные сердца и порождали со всех сторон отважные, искренние попытки, не имевшие, однако, серьезных шансов на будущее.
Иисус, отношение которого к ессеям трудно установить точно (сходство в истории не всегда содержит в себе и понятие связи), в этом отношении был, несомненно, их братом. Общность имущества была некоторое время правилом в этой новой общине. Корыстолюбие было главным грехом; однако надо хорошенько заметить, что грех корыстолюбия, по отношению к которому христианская мораль была так сурова, был тогда простым чувством привязанности к своей собственности. Первое условие для того, чтобы быть совершенным учеником Иисуса, состояло в том, чтобы продать свое имущество и раздать деньги бедным. Те, кто отступал перед этой крайностью, не имели доступа в общину. Иисус часто повторял, что тот, кто нашел Царствие Божие, должен купить его ценой всех своих богатств, так как при этом он только выигрывает. «Человек, – говорил он, – нашедший клад в поле, продает, не теряя ни минуты, все, что имеет, и покупает это поле. Купец, нашедший драгоценный перл, продает все, что имеет, и покупает его». Увы! Неудобные стороны такого порядка скоро дали себя почувствовать. Оказалась нужда в казначее. Выбрали на эту должность Иуду из Кериота. Основательно или без основания его обвиняли в краже денег из общинной казны – не знаем, но кассир этот кончил дурно.
Иногда учитель, вечно занятый больше Небом, чем землей, учил еще более своеобразному пониманию политической экономии. В одной странной притче управителя хвалят за то, что он создал себе друзей среди бедняков на средства своего господина для того, чтобы бедные, в свою очередь, ввели его за то в Царствие Небесное. Действительно, бедные, будучи господами в этом царстве, будут принимать туда только тех, которые подавали им. Человек рассудительный, задумывающийся над будущим, должен поэтому стараться заручиться их симпатиями. «Слышали все это и фарисеи, которые были сребролюбивы, – говорит евангелист, – и они смеялись над ним». Слышали ли они и эту грозную притчу. «Некоторый человек был богат, и одевался в порфиру и виссон, и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий, и отнесен был ангелами на лоно Авраамово; умер и богач, и похоронили его; и в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на
