нашел?
— Ваша присяга меня ни к чему не обязывает, — сказал Дилан.
— Да неужели? А как насчет того, чтобы угодить за решетку за неуважение к суду?
— Вы собираетесь выяснить все, перекрикивая друг друга? — поинтересовалась Реджина. — Или будете стреляться на пистолетах в лучах восходящего солнца?
Оба повернулись к ней с практически одинаковым выражением раздражения на лицах.
— А что, если я откажусь давать показания? — спросила она.
Калеб задумчиво потер подбородок.
— Это определенно ослабило бы позицию обвинения. Прокурор может решить вынести дело на суд общей юрисдикции, вместо того чтобы предъявлять более мягкое обвинение — скажем, в менее серьезном нападении. Фактически дело может так и не дойти до приговора.
Рука Реджины потянулась к крестику на шее, но он лежал у нее в кармане. Она покраснела и спрятала руки под мышками.
— И Иерихона тогда отпустят?
— Он служил в армии некоторое время. Возможно, достаточно долго, чтобы я мог пристроить его в одну из новых программ по расселению ветеранов на юге штата.
— Не имеет значения, сидит Джонс в тюрьме или нет, — сказал Дилан.
— Но только не для него самого, — буркнула Реджина.
Черные глаза Дилана вспыхнули.
— Меня не интересует его будущее. Но я обязан заботиться о твоей судьбе.
— А как насчет остальной части острова? Других угроз? Других демонов? — спросил Калеб.
Дилан пожал плечами.
— На Краю Света и вокруг него и раньше наблюдалась… некоторая активность. Но сейчас им нужна Реджина.
— А еще им нужно вселиться в кого-то, чтобы подобраться к ней, — угрюмо заметил Калеб.
— Но этот «кто-то» может быть далеко не любым человеком. У их могущества есть свои границы.
Глаза Калеба прищурились.
— Крест.
— И моя татуировка, — добавила Реджина.
Дилан кивнул.
— Они не смогли убить тебя. И они не ожидали встретить здесь меня. Они не могут привлекать к себе внимание Небесных сил серией неудачных попыток. Они будут выбирать следующий подходящий момент и свою следующую мишень очень тщательно.
— Это ты так пытаешься меня как-то успокоить?
Выражение лица Дилана не изменилось.
— Я пытаюсь напугать тебя.
— Чтобы я сбежала с тобой в Убежище.
Калеб закашлялся.
Дилан не обратил на это никакого внимания.
— Да.
— Как долго это может продлиться?
— Пока мы не будем твердо уверены, что вы с ребенком в безопасности.
— И сколько это займет времени? — Она прижала ладонь к животу. — Девять месяцев?
Он молчал.
— Тринадцать лет?
Он взглянул на нее своими темными глазами, в которых бушевала буря.
— Убежище — это самое лучшее решение.
При виде такого смятения чувств она сжала руки на коленях.
— Самое безопасное — может быть. Но не самое лучшее. Во всяком случае, не для меня и моих детей. За тринадцать лет моя мать может умереть. Если инфаркт не сведет ее в могилу еще раньше.
— Реджина…
При звуке его голоса ее сердце дрогнуло, но она не могла позволить себе поддаться ему. Она не сдастся. Она столько страдала, боролась, тяжело работала ради той жизни, которая была у нее с сыном. Она не уступит!
— Нет.
Дилан вскочил со стула и подошел к окну.
— Я мог бы оставить тебя здесь.
— Но ты этого не сделаешь, — мягко сказала она.
Он взглянул на нее через плечо. Уголок его рта приподнялся.
— Нет.
Сердце ее забилось чаще.
— Из-за ребенка.
Он наклонил голову.
— Можно и так сказать.
Она не могла разобраться в нем. Она не знала его. Как только она могла в него влюбиться? Калеб снова закашлялся.
— Тебе понадобится место, где можно укрыться.
— Как долго это может продлиться?
— Девять месяцев? Тринадцать лет? — слабым эхом с улыбкой повторил Дилан ее слова.
А что потом? Он бросит ее, как его мать оставила его отца? Как его отец оставил его мать?
— Ты не можешь повсюду следовать за нами, — сказала Реджина. — Это будет неправильно по отношению к Нику.
— Ник не единственный, у кого сейчас проблемы, — огрызнулся Дилан.
— Я должна защитить его, — настаивала она.
Даже если защищать собственное сердце было уже поздно. Калеб почесал затылок.
— Я не понимаю, как мы собираемся защищать каждого из них.
Реджина быстро взглянула на Калеба, вздрогнув от легкости, с которой тот присоединился к брату против нее. А Дилан, кажется, ничего не заметил.
— Я должен буду поставить защиту на ее дом, — сказал Дилан.
Калеб удивленно приподнял брови.
— А ты сможешь с этим справиться?
Челюсти Дилана сжались.
— Я должен.
— А если ей нужно будет выйти из квартиры? Или из ресторана?
Братья обменялись долгим взглядом.
— Тогда я буду рядом с ней, — ответил Дилан. — Прилипну к ней, как пиявка. Или как навязчивый любовник.
— Только не в моей квартире, — возразила Реджина.
— Но тебе нужно будет где-то жить, — заметил Калеб. — Где-то неподалеку.
— Это что, приглашение, братишка?
— Если тебе нужно приглашение, — невозмутимо ответил Калеб.
— Мне от тебя ничего не нужно, — отрезал Дилан.
Но его потемневший взгляд говорил, что это ложь.
— Ты должен вернуться домой. В дом своих родителей, — сказала Реджина.
Дилан пренебрежительно фыркнул.
— Как это сделала ты?
Он не позволит ей жалеть себя. Ладно. Но и она не даст ему помыкать собой.
— Нет ничего зазорного в том, чтобы вернуться в дом, где ты нужен.
