– Хорошо, поняла я. А башня – это для наблюдателя?
– Да, в мирное время там находится дежурный муэдзин, а в случае штурма к нему добавляем одного- двух лучников.
– Почему муэдзин? – совершенно неоригинально удивилась француженка.
Проект прошёл, хоть и с большим скандалом. Правда, артиллерийская площадка переместилась на шестиметровую высоту, а общая высота сооружения урезалась до двенадцати метров.
Через две недели изоляции в медицинском блоке измученная китаянка вернулась в третий барак. Она похудела за это время, под глазами появились мешки. Девушка еще не полностью пришла в себя, однако врачи посчитали ее более не опасной для окружающих и отправили домой. За время отсутствия Линг население барака сменилось примерно на одну десятую. Пара, которая жила с ней по соседству, ушла в двухнедельное путешествие на разработку известняковой пещеры на западе.
Ицхак пришел поинтересоваться самочувствием.
– Спасибо, я хотя бы жива, уже хорошо, – вздохнула Линг. Действительно, ей во время болезни было так плохо, что казалось, вот-вот умрет. Теперь это осталось в прошлом. Девушка начала постепенно включаться в работу и жизнь племени, но всё же, спала и отдыхала гораздо дольше, чем раньше.
Жизнь постепенно наладилась настолько, что появились наволочки и простыни из дерюги. Особо шустрые прядильщицы даже платьями обзавелись и нацелились на тряпочные же перегородки внутри бараков. Начались эксперименты по окраске пряжи.
Однако взятый темп не позволял надеяться на переработку всего сырья. Механизация была необходима, хотя бы на этапе получения пряжи. Все это понимали, но без металлургии, хотя бы в виде кузницы, за сложные станки не стоило и браться. Кузница и литейный цех – это не просто здания. Как минимум нужно иметь сырьё и топливо. Если в качестве сырья пока можно было использовать детали самолёта, то уголь следовало получать в больших количествах где-то подальше от посёлка, чтобы не извести ближайший лес.
Географические открытия пришлось отложить, так как с тёплой одеждой были большие проблемы. Уголь жечь стали, но делали это два бывших лесоруба из тех, что с осени обзавелись базой к северу от большого посёлка. Такой подход гарантировал, что по весне в распоряжение племени попадёт меньше брёвен, чем планировалось.
Зато стали вырубать просеку на ближайшей сопке в расчёте на стартовую полосу для планера, который должен когда-то быть построен. Пни при этом оставались пока на месте.
Несколько человек продолжало ловить и морозить рыбу, поскольку продолжительность зимы была неизвестна, а запас карман не тянет. На смену тележкам пришли сани, полозья к которым оказалось изготовить немногим проще, чем колёса. Заготавливали деревяшки для оружия, но пока не все прониклись важностью такого инструмента.
Огромных ресурсов требовал проект большой загонной охоты, во время которой предполагалось радикально пополнить домашнее стадо. Пока что, в рамках проекта, готовились лёгкие брёвна определённой длинны и специальные сети для самого загона.
Ставили на просушку срубы, которые позже планировалось перенести на места новых заимок, так как ареал обитания племени нужно было расширять, и с готовыми срубами сделать это можно было быстрее. Пока же домики служили хранилищами для останков самолёта.
Мех берегли, а поэтому стали делать рабочие халаты, фартуки и нарукавники, одеваемые поверх шубы. Здесь быстро выяснилось, что для пеньковых нитей подходят только толстые иглы, которых нашлось совсем немного. Самая толстая игла, что интересно, оказалась у Ицхака, который своё сокровище просто спрятал, но сделал несколько иголок из жести, тогда как до него, иглы делали лишь из дерева и кости.
Продолжали делать прялки, деревянную и берестяную посуду, долблёные из стволов бочки. Лев потихоньку мастерил ульи, а Гарик приступил к изготовлению пироги. То, что дерево может потрескаться при сушке, флотоводца не смущало, так как оставалась надежда на то, что дефекты удастся поправить шпаклёвкой. Ещё одну небольшую лодку-долблёнку, глядя на старших, принялись делать немецкие мальчики, к которым традиционно примкнул Игорь.
Но в целом жизнь стала скучнее, что позволило офицерам без особых криков возобновить боевую подготовку персонала. Налегали при этом на стрельбу из лука и умение ходить строем под обстрелом кедровыми шишками.
Игорь и Александра вывалились в лес на ближайшую горку сразу после завтрака. Молодёжь ждала свежего снега, чтобы выследить, наконец, рысью нору. Следы-то народ видел давно, но их было слишком много. Дамский костюм отличался от мужского не сильно. На джинсы напялили недавно сделанные дерюжные штанишки, ноги сунули в меховые сапоги с толстой подошвой, а сверху накрылись бизоньими шубами.
Вот рукавицы были разные. Но Саша не сильно переживала на этот счет – и на Земле не привыкла особо модничать. Слишком много времени они с родителями проводили на природе. Считай, каждое лето все три месяца в приюте в лесу, где был узел туристических маршрутов. Неделя пешего хода от цивилизации, так что туристы заходили туда не так уж и часто. А во время учебного года Саша не могла особо разодеться потому, что как-то ни денег особо не было, ни самой мысли, что это нужно.
С собой подростки взяли только снегоступы и оружие – дротики с металлическим наконечником и луки. Нож за оружие считать уже давно перестали. Теперь он считался деталью национального костюма.
Следы на свежем снегу нашлись быстро, но, похоже, кошка гуляла всю ночь, так что бродить парочке, разбираясь в них, пришлось долго. Поскольку ходить пришлось по горе, то через два часа это занятие стало надоедать, и Саша заныла:
– Игорь! А, Игорь! А когда у рыси котята появляются?
– Да не знаю я. И вообще, может быть это кот вовсе, а не кошка.
– Как это кот? – обиделась девочка. – Мы что, зря что ли ходим?
– Ну, откуда я знаю? Вот найдём нору, тогда что-то узнаем. Если повезёт.
– Найдём, конечно, – не очень уверенно, предположила охотница.
Ещё через час нора нашлась. Следы веди к отверстию в каменистом склоне оврага. Перед самым отверстием образовалась площадка, снег на которой был истоптан кошачьими лапами. Забраться на площадку большого труда не составило, но вот у самой норы дети поместились с трудом. Игорь покрепче ухватил копьё и постоянно озирался по сторонам. Он знал, что волки потомство защищать от людей не станут, но вот как себя ведёт в аналогичных обстоятельствах рысь никто сказать не смог.
Воевать с разгневанной мамашей совсем не хотелось. Замолкнув, охотники некоторое время вслушивались в окружающие звуки, пытаясь разобрать мявканье, но не повезло.
Разглядеть что либо в норе тоже не удалось – свет в нору практически не попадал. Наконец, Саша достала фотоаппарат и, сунув его в нору, сделала снимок со вспышкой.
– Не повезло, – резюмировал мальчик. – Возвращаемся.
– Но мы же ничего не выяснили.
– Всё мы выяснили. Два отнорка как минимум. И ближайший находится в двух метрах от входа. Даже с ломом ничего не сделать.
– А как же котята? Мы же хотели их приручить.
– Пока никак. Поищем другую рысь. В конец расстроенные, кошколовы двинулись домой.
Глубокий снег сильно облегчил деятельность охраны – народ почти перестал шастать за пределы посёлка. У маленьких детей выработался ритуал для прогулки. Первым делом идём за морковкой, с ней двигаемся на скотный двор, затем хотя бы раз пытаемся съехать с горки. Дальнейшие действия уже допускали варианты. Взрослые так же от скуки часто посещали местный зоопарк. Рокотов посещал всё по долгу службы, так как всё ещё нёс бремя власти. Удивительно, но пока никто не предпринимал активных попыток её перенять. А если бы предпринял… Смотря кто. Например, Рокотов вряд ли бы добровольно отдал власть в руки офицеров или Николая Хоменко. Но если бы Гарик проявил инициативу, то почему бы и нет? Хотя, какая разница? Так или иначе, все эти люди исполняли руководящие функции, просто у каждого был
