ненависть — очень сильные чувства, и те, кто их испытывают, очень уязвимы. Человек в сером знал это.
Авось вышел следом за принцессой. Та обернулась. Сказала:
— Ты правда любишь меня?
— Принцесса, — горячо проговорил Авось, чувствуя, что у него подкашиваются ноги, — без тебя мне не жить! Я…
Она дотронулась до его губ:
— Молчи.
Быстро взяла его за руку, повернулась и зашагала в ночь.
Волхв Белогуб чуть-чуть повернул в руке свой посох. Барабаны и возгласы танцующих слились в едином звуке. Танец достиг своей кульминации.
Он целовал её. Они, голые, прижавшись друг к другу, стояли в лесу, как это было во сне Авося, и единственными свидетелями их любви были звёзды, сияющие в бездонной высоте ночного неба. А потом стоящие вокруг деревья склонили к земле свои ветви, словно предлагая влюбленным ложе.
Человек в сером ещё раз повернул свой посох.
Их скомканная одежда была разбросана по всей лесной полянке. Авось лежал на спине; она склонилась к нему, извлекла из волос свой гребень, и эти волосы рассыпались над юношей, навсегда увлекая его в плен невиданных джунглей.
Они словно летели вдвоём в невесомом покое нежно обхватившей их листвы. Не было ни верха, ни низа, лес становился небом, и звёзды осыпали их тела холодными искрами своего света. Они впились друг в друга губами, словно собирались испить каждого без остатка. Принцесса сжала в руках свой гребень, а потом выпустила его, снова попыталась нащупать…
Они застонали. И в тот момент, когда Авось стал мужчиной принцессы Атех, словно откликаясь на их любовный стон, одна из золотых змеек с гребня принцессы пошевелилась. Потом ещё. Глаза золотой змейки раскрылись, засветились какой-то тайной и жуткой жизнью. Змейка отделилась от гребня и, извиваясь, поползла по траве.
Любовные стоны нарастали так же, как и ритм далёких барабанов. И это словно питало змейку. Та быстро скользнула по ночной земле к терему.
Ольга сидела за свадебным столом и наблюдала за танцем. Игорь взял её за руку. Девушка посмотрела на суженого и крепко сжала в ответ его руку. Может, тому виной был неистовый танец варягов, может, что ещё, но воздух вокруг наполнялся колдовством любовного томления.
— Я так счастлива, — прошептала девушка.
В этот момент золотая змейка из гребня принцессы Атех уже ползла по полу княжеского терема между ног танцующих. Вот кто-то чуть-чуть не наступил на неё, и змейка, зашипев, показала жало. Но её цель была дальше. И, никем не замеченная, змейка поползла под столы.
Страсть поглотила их. Принцесса попыталась нащупать рукой свой гребень, но не смогла. Лишь ритм далёкого танца вторил их любовным стонам.
Змейка остановилась, лишь добравшись до ноги Ольги. И снова показала жало. Но не только. Теперь она раскрыла пасть, и на её смертоносных зубах выступила капелька яда.
Ольга ни о чём не догадывалась. Девушка, улыбаясь своим мечтам, крепко сжимала руку любимого.
Змейка нацелилась на открытую часть ноги девушки. Её бросок будет молниеносным, укус точным и смертельным. Лучик света блеснул, отразившись от раскрытой влажной пасти. Ещё чуть-чуть — и зубы змейки коснутся обнажённой кожи девушки. И в тот момент, когда танцующие воины громко вскрикнули, змейка атаковала.
Принцесса Атех целовала Авося. Она не могла остановиться. Она не хотела останавливаться. Его сильные руки ласкали её, а потом, в какое-то мгновение, сердце принцессы чуть не вскрикнуло испуганной птицей. В какое-то мгновение вместо лица своего возлюбленного она увидела лицо… волхва Белогуба. Его хищный алчущий взгляд.
Наверное, какой-то своей частью принцесса Атех знала, что сейчас происходит со змейкой. Её гребень, её волосы были смертельно опасны — всё-таки она была прекрасной и грозной принцессой Атех.
«Роковая любовь», — услышала принцесса свой собственный голос из того сна, в котором она впервые приходила к Авосю.
Принцесса нашла в себе силы. Она нащупала рукой гребень. Юноша осыпал поцелуями её шею, но принцесса смогла дотянуться до своего колдовского украшения. Она сделала свой выбор. Принцесса с силой сжала пальцы и сломала гребень.
В этот же миг танец воинов, достигнув своей кульминации, внезапно остановился.
А змейка, обвившая было Ольгину ногу, застыла. Девушка лишь коротко вздохнула, ощутив какое-то тёмное прикосновение, а змейка уже рассыпалась в золотую пыль, уносимую отсюда ветром.
Принцесса Атех смотрела на лицо Авося. Её глаза светились любовью и нежностью. Потом снова поцеловала его, прошептав:
— Я никогда не причиню тебе вреда.
— Что ты? — смутившись, не понял Авось.
Она поцеловала его в губы, успокаивая любое смятение. И теперь в этом поцелуе была не только любовная страсть. Она прижала юношу к себе. К своему сердцу. И, глядя в бездонное небо, уронившее в это мгновение звезду, она прошептала:
— С тобой пребудет вся моя благодать.
Глава 16. Щиты над Царьградом
Ранним и ясным утром в год 907 от Рождества Христова Льва VI разбудил кентарх Михаил из личных телохранителей императора.
— Божественный базилевс, — начал он, почтительно склонив голову.
Но Лев VI лишь махнул рукой:
— Мы здесь одни, Михаил. Давай без церемоний. — Базилевс бросил быстрый взгляд за анфиладу дворца. Над Босфором ещё только розовели лучи скорого восхода. — Если ты посмел разбудить меня в такую рань, значит, дело того стоило. Говори.
— Да, базилевс. — Михаил кивнул и выпрямился во весь свой рост, развернув широкие плечи. Кентарх был огромен, и голос его обычно звучал подобно львиному рыку. Но сейчас Михаил говорил очень тихо. — Болгарин. Он здесь.
Базилевс Лев чуть поморщился. Наверное, он всё уже понял, но всё ещё отказывался признаться себе, что упрямство и прямо-таки неуёмная гордыня второго базилевса, его брата и соимператора Александра, разрушило всю так искусно выстраиваемую дипломатию. Однако не только за научные
