Эрнест Капандю
Рыцарь Курятника
Текст печатается по изданию:
Часть первая
Скелет на улице Вербоа
I. А., Б., В
30 января 1745 года, в ту минуту, когда в капелле св. Николая пробило половину одиннадцатого, фиакр, выехавший из улицы Гренета, остановился у стен аббатства.
Кучер сошел с козел и отворил дверцу; из кареты вышли три человека. Вышедший последним, не произнеся ни слова, заплатил кучеру. Тот поклонился с видом человека, довольного полученным вознаграждением, потом опять сел на козлы и, хлестнув своих тощих лошадей, заставил их бежать рысью. Фиакр, проследовав по улице Омер, исчез на улице Транснонен.
Три человека стояли неподвижно и безмолвно на том же самом месте, выжидая, по-видимому, чтобы фиакр удалился.
В ту ночь температура была очень низкой — термометр показывал восемь градусов мороза, и воздух был очень холоден, а небо — чисто. Луна еще не взошла, но сияние звезд заменяло ее свет.
Эта часть Парижа была совершенно безлюдна, и когда стук колес фиакра смолк вдали, воцарилась глубокая тишина. Тогда выжидавшие вдруг пришли в движение и сошлись все вместе, как будто собираясь посоветоваться.
Эти трое были высокими мужчинами, почти одинакового роста. Одетые во все черное, в складках длинных плащей они прятали нижнюю часть лица, тогда как шляпа скрывала верхнюю.
Они переглянулись, как будто советуясь глазами, потом стоявший посередине жестом руки дал разрешение двинуться в путь, его спутники слегка поклонились, и все трое отправились вдоль стены аббатства по направлению к заставе. На углу улицы Вербоа они повернули направо и остановились у двери небольшого двухэтажного домика.
Один из них вынул правую руку из-под плаща и вставил ключ в замок, между тем как двое других осматривались по сторонам. Удостоверившись, что их никто не видит, они повернулись к своему товарищу; дверь была уже отворена, и все трое вошли. Дверь закрылась, и вошедшие очутились в совершенной темноте, но, без сомнения, им хорошо была известна обстановка в этом помещении, потому что они отправились к двери в конце передней, куда попали, войдя с улицы. Отворив эту дверь, они вошли в комнату, где было еще темней, чем в передней.
— Не зажечь ли фонарь? — сказал один голос очень тихо.
— Нет, — отозвался другой, — я берусь довести вас до крыльца, ведущего в сад, не наткнувшись ни на что.
— Господа! — произнес третий голос тем же тоном. — Я думаю, для большей осторожности нам следовало бы надеть маски, прежде чем мы выйдем в сад, и условиться, как нам называть друг друга.
— Хорошо, — сказал второй голос повелительным тоном, — условимся, что я буду называться господином А.
— А я — господином Б., — подхватил первый голос.
— Если так — я буду господином В.
— Очень хорошо. Теперь, любезный господин Б., не угодно ли взять за руку господина В., который возьмет мою руку, и я поведу вас так, чтобы не произвести никакого шума.
Это приказание было исполнено, и все трое медленно прошли несколько комнат без всяких приключений.
— Вот дверь в сад, — сказал А., останавливаясь.
Он тихо отворил ее — на звездном небе показались белые ступени крыльца, спускавшегося в сад, который заканчивался стеной аббатства.
Все трое сошли со ступеней. На лицах у них были черные бархатные маски.
Сад, который был довольно большим, казался очень запущенным: его покрывали плющ и сорная трава.
А., который шел первым, остановился перед небольшой хижиной с проемом без двери. Он вошел в хижину и тотчас вышел, держа в руках два заступа и лопату. Б. и В. взяли по заступу, А. оставил у себя лопату.
Затем А. повернул к аллее, его спутники следовали позади. Они дошли до круглой площадки, посреди которой возвышалось абрикосовое дерево.
— Здесь, под этим деревом! — сказал А., указывая на дерево.
— Вы знаете точно? — спросил Б.
— Абсолютно точно.
— Будем копать.
— Работа будет трудная, потому что земля мерзлая, — заметил В.
— Все-таки начнем.
Чрезвычайно трудная из-за твердой земли работа продолжалась, по крайней мере, минут десять. Вдруг В. остановился.
— Я чувствую углубление, — сказал он, — мой заступ попал в пустоту.
— Примем меры предосторожности, — с живостью отвечал А., — чтобы нам ничего не повредить.
Все трое сбросили свои плащи, засучили рукава и начали руками раскапывать яму, которую вырыли в земле. Скоро они сняли слой известки, составлявший верхнюю часть свода. В этот слой и попал заступ, проломив его. Действуя чрезвычайно осторожно, работающие слой за слоем разобрали свод и открыли могилу, затем, наклонившись, заглянули в нее.
— Ничего не видно, — сказал Б.
— Надо зажечь фонарь, — распорядился А., — потому что нам нужны самые точные сведения.
В. пошел к тому месту, где оставил свой плащ. Он взял фонарь, зажег его и, опустив в могилу, осветил ее.
Глубина могилы была около пяти футов. Там лежал скелет с веревкой на шее. Зубы и волосы прекрасно сохранились, и на суставе одного пальца блестело золотое кольцо. Несколько костей лежало в глубине могилы, но по расположению черепа, по позвоночнику, костям одной руки и одной ноги было видно, что тело, поддерживаемое землей и известью, сохранило положение, в котором было погребено.
— Вы видите, что это было именно здесь, господа, — сказал А.
— Да, — подтвердил В., внимательно рассматривая могилу, — но меня удивляет, что скелет хорошо
