одной стороны, трое с другой — и ни малейшего следа!.. Но это невозможно! Решительно невозможно! Неужели те, кто мне служит, сговорились, чтобы обмануть меня, чтобы изменить мне? Нет, повторяю, это невозможно!
Он опять остановился.
— Но если они не изменяют мне, кто изменяет им?
Начальник стоял с нахмуренными бровями, на лбу его собрались тучи, предшественники бури.
Послышался шум, дверь отворилась.
XXVI. БРИССО
Вошел В. в маске. Посторонившись, он пропустил вперед женщину.
Это была известная красавица Бриссо, оставившая свое знаменитое имя в любовных летописях царствования Людовика XV, о ней часто говорится в легендах той эпохи. Записки Ришелье и архивы полиции подтверждают ее репутацию.
Бриссо была высокого роста, чрезвычайно стройна и имела прехорошенькую головку с правильными чертами лица. Ее высокий рост указывал на физическую силу, не совсем обычную для женщины. На ней был очень яркий костюм. Войдя в комнату, она очутилась лицом к лицу с начальником и отступила в ужасе, вскрикнув:
— Ах!
Действительно, вид у этого человека, освещенного отсветом лампы, был довольно фантастический и пугающий. Он был высокого роста, его стройный прекрасный стан стягивал пояс, за который были заткнуты шпага, пистолеты и кинжал. Лицо, черты которого мешали рассмотреть необыкновенно густые волосы, борода и усы, имело поистине дикое выражение. Черные глаза под густыми бровями бросали огненные взгляды, а рука, положенная на кинжал, словно была приготовлена для удара.
Бриссо сделала шаг назад.
— Подойди! — сказал ей начальник с повелительным жестом.
После довольно продолжительного молчания он спросил:
— Ты знаешь, перед кем находишься?
— Нет, — нерешительно отвечала Бриссо.
— Ты находишься перед человеком, который, будучи верен друзьям, не имеет привычки прощать своих врагов. Я буду допрашивать, ты должна мне отвечать!
После этих слов начальник отворил железную дверь небольшого шкафа, вынул оттуда мешок и бросил его на стол, рядом положив заряженный пистолет.
— В этом мешке двадцать тысяч ливров золотом, — сказал он, — а в пистолете — пуля. Если ты будешь служить мне, как я хочу — эти двадцать тысяч будут твоей наградой. Если ты меня обманешь — я всажу пулю тебе в лоб. Уж поверь мне…
Он опять помолчал и прибавил:
— Я — Рыцарь Курятника!
Говоря это, он отступил назад, и свет лампы осветил его полностью, показав во всем великолепии грозного бешенства. Бриссо опустила руки, у нее не было сил даже вскрикнуть, будто ужасное имя, произнесенное при ней, парализовало ее. Она не могла пошевелиться. Наконец, сделав волевое усилие, несчастная упала на колени.
— Пощадите! — вымолвила она.
Рыцарь Курятника пожал плечами.
— Итак, ты будешь отвечать ясно и прямо на мои вопросы? — продолжал он очень спокойным голосом.
Дрожь пробежала по телу Бриссо, она медленно встала.
— Садись, — сказал Рыцарь Курятника.
Она повиновалась.
— Где ты провела прошлую ночь?
— В домике графа де Сувре, — отвечала Бриссо не колеблясь.
— На улице Сен-Клод?
— Да.
— Кто был за ужином?
— Д’Айянь, де Лозен, Фиц-Джеймс, де Гонфлан, де Лаваль и де Шароле.
— А из женщин?
— Мадемуазель де Тутвиль, баронесса де Бревнан, Лекокк и Феррати.
— Чем вы занимались за ужином?
— Чем обычно занимаются за всеми ужинами — забавлялись! — сказала Бриссо, понемногу возвращаясь к своей обычной самоуверенности. — Мужчины и женщины переоделись олимпийскими богами и богинями. Это было очень смешно.
— Ты что там делала?
— Меня не было в начале ужина, я приехала позже из-за девочки…
— Какой девочки?
— Я не знаю, должна ли я…
— Расскажи мне подробно все, что ты делала вчера вечером.
Бриссо колебалась.
— Вы хотите, чтобы я рассказала вам всю правду? — продолжала она.
— Да!
— Если я вам расскажу — вы мне не поверите.
— Почему?
— Потому что я сама себе не верю. То, что случилось, так странно!
— Что же? Говори скорее!
— Вы вправду не сделаете мне зла, если я скажу вам все?
— Клянусь, тебе нечего бояться!
— Вы не станете всем рассказывать, что узнали все от меня, потому что это поссорит меня с моими друзьями, а я ими дорожу…
— Скажи мне все, и твое имя не будет произнесено.
— И я получу тысячу луидоров?
— Да.
— Ну, будь вы Рыцарь Курятника, или сам черт, или начальник полиции — это мне все равно. Я вам верю, и вы узнаете все. Слушайте же: я сама не понимаю того, что случилось вчера, и вы тоже не поймете.
— Говори, но не обманывай! Ты, знаешь, что я тебе пообещал, а я всегда выполняю свои обещания.
— О, я это знаю! Вот почему я так испугалась, когда поняла, что я — в ваших руках.
— Говори, я слушаю.
— Итак, вчера вечером был ужин у мсье де Сувре, как я вам уже сказала, — начала Бриссо. — Я ничего не знала об этом ужине и спокойно сидела дома перед камином, когда в полночь в парадную дверь сильно постучали. «Ступай отвори!» — закричала я Лолотте — это моя камеристка. Она побежала и возвратилась со словами: «Это лакей, он хочет говорить с вами». Я удивилась: «От кого?» и услышала в ответ: «От графа де Сувре».
Я велела позвать лакея. Он пришел и подал мне письмо от графа, который писал, чтобы я приехала сейчас же «по известному делу». «По известному делу — но по какому же? У меня нет никакого дела с графом. А! Верно, я ему нужна», — подумала я. Внизу была карета. В ней меня привезли на улицу Сен-Клод. Я вышла, и меня провели в гостиную. Все сидели за столом в самых смешных костюмах, было очень весело. Я начала хохотать. Эти милые господа все меня знают, а я знаю их еще лучше. Они часто доверяют мне
