бредятину о моих нездоровых настроениях и высказываниях насчет Первого Замка – ну ее к свиньям. На такие темы, да еще в подобном тоне, я рассуждать не намерен.
– Странно все это от вас слышать, Латунин, – вмешался Ярцев, начальник Санитарной Службы. Этого плюгавого человечка в темных очках, с нездоровым цветом лица и пегими волосенками Сергей мысленно обозвал Обер-Инквизитором. Кажется, где-то когда-то существовала такая должность. Не то в каком-то захудалом германском княжестве, не то вообще в Новом Свете.
– В самом деле, Латунин, – все нудил и нудил Ярцев, – вы, можно сказать, находитесь в центре системы, непосредственно работаете с объектами – и вдруг такие мысли… Да, мы тут все люди информированные, можем называть вещи своими именами. Конечно, в истории Первого Замка не все было гладко. Имел место ряд принципиальных ошибок. Преобладали волюнтаристские тенденции, увлечение феодальной атрибутикой, не изучался должным образом механизм Прорыва… Но мы-то учли их опыт. Однако никому не позволительно забывать, Латунин: в главном, в идейном, можно сказать, смысле мы наследники Первого Замка.
– Ну вот что, дорогой товарищ Ярцев, – повернулся к нему Сергей. – Всю вашу фразеологию оставьте на потребу Наблюдательницам. Это их уровень. Как, впрочем, и ваш. А меня не надо агитировать и тем более провоцировать. Я не мальчик, знаю, зачем сюда пришел. В общем, хотите говорить о делах – говорите. Хотите заниматься бдительностью – бдите себе на здоровье. Но мне с вами общаться неинтересно…
Вот так. Для начала обозлить инквизитора. Пускай базарит. Чем больше слов об идеологии – тем меньше слов о программе.
Но тут на выручку ему пришел Старик.
– Ну хорошо, хорошо, – неторопливо заговорил он. – В самом деле, Сергей Петрович прав, нечего нам ловить блох. Тем более, время не терпит. Я ведь догадываюсь, Ярцев, чем вызвана вспышка вашей идеологической зоркости. Отряды Санитаров вернулись с пустыми руками. Хотя они, как вы утверждаете, обшарили каждый миллиметр Границы. Но приборы, конечно же, ничего не зарегистрировали. Чего, собственно, я ждал с самого начала. А какой отсюда вывод? Объект вошел в Дыру. В любой момент он может разорвать Барьер Великих Волн и выйти на той стороне. И вот, когда это случится, нас всех тут будет интересовать только один вопрос: а чья же это вина? А, Ярцев? С кого все началось? Вы, насколько я заметил, любите формальный подход. Вот и давайте подойдем формально. Когда Прорыв начался, объект был в вашей компетенции. Улавливаете мою мысль? Поэтому будьте добры помолчать. До времени. А вы, Сергей, говорите. По делу, разумеется.
– Хорошо, – ответил Сергей. – Только ничего нового я не скажу. Все то же, что и раньше. Та же сказка про белого… хм… бычка. Три дня назад объект РС-15 явился ко мне на запланированную беседу. Целью коей, как вы знаете, была проверка ментальных реакций. Дело обычное. По своей инициативе объект рассказал, что видит какие-то странные сны. Запись нашей беседы вы слышали не раз, так что не стану повторяться. Я сделал единственное, что мог. Велел ему зафиксировать местоположение Противника. Которого он почему-то называет 'Белый'. Ну, это несущественно, как называть. В свете всего последующего всем нам ясно, что сны эти – не галлюцинации, а отражение реальности иного измерения. Думаю, мы имеем дело с нашим старым врагом. 'Белый', видимо, послан Городом. Разумеется, со слов объекта невозможно сделать вывод о силе противника. Но раз уж он сообразил, как прорвать два системных кольца, то ситуация аховая. Для нас, разумеется.
Но к делу. События неожиданно пошли с ускорением. В ту же ночь возникли внешние обстоятельства, – Сергей искоса взглянул на Ярцева. – Кое-кто проводил свою Глобальную Проверку и даже не потрудился сообщить мне об этом. На утро я был поставлен перед свершившимся фактом. Ну, а дело пошло по стандартной схеме. Объект изолирован в боксе, ждет наказания. Эмоциональное и ментальное напряжение нарастают. Плюс к тому же замкнутое пространство. Плюс холод – это ведь тоже мобилизующий фактор. Вот так. Созданы все условия для прорыва Первого Кольца. Вы бы хоть методички иногда читали, Ярцев. Ну нельзя же так безграмотно работать! Не говорю уже о нашей извечной несогласованности.
Сергей замолчал и, раскрыв блокнотик, принялся рисовать бесформенные фигурки. Он понимал, что все это зря. Похоже, втереть очки им не удастся. Ярцев-то дурак, хрен с ним, с Ярцевым, сейчас он бросится в лобовую атаку, начнет доказывать, что абсолютно во всем прав. Что нужно было поинтересоваться его планами. И что он не может отвечать за глупость каждого отдельного исполнителя, что он слишком крутой начальник. И тогда надо ему в ответ нахамить. И в словесном водовороте утонет главное. Это Ярцев… Но Старик намного опаснее. Он, видимо, уже сейчас обнаружил слабость легенды. Но нипочем не скажет, даст откричаться инквизитору, затем мягко выведет его из игры и примется за Сергея уже по-настоящему. Ну что ж, сам к этому шел. Обидно, конечно, что так ничего толком и не понял, не сумел разобраться ни в себе, ни в мире. Сорок лет – еще не старость, и ох как не хочется играть в ящик. Но Благодетели миндальничать не станут. Это, может, Костику еще стерли бы память и отправили на новый круг. Но с ним-то они рисковать не захотят. Пожалуй, будет Ярцеву случай наконец-то применить свои профессиональные навыки. Но это можно выдержать. Наверное. Если, конечно, в игру не вмешаются какие-нибудь неучтенные факторы. Как в свое время предупреждал Андреич.
И все же стоит подольше водить за нос господ Благодетелей. Насколько это возможно. Главное, протянуть время, пока Костик не перейдет на ту сторону. А может, он уже перешел? Но даже если и так, нет способа узнать. В Дыре временные координаты особые. Да к тому же еще и столько ловушек… Разумеется, если помогает Белый, этих ловушек можно не бояться. У Белого, видимо, хватит силы. Хотя что он знает о Белом? Немногим больше, чем Костик. Согласно официальной терминологии, это Противник. Он послан Городом. А что такое Город? Тоже ведь условное обозначение. Кроме стандартной версии, ничего не узнаешь. Старик отмалчивается. А то, что предназначено для собрания Наблюдательниц – так это просто смешно. Центр мировой тьмы. Силы, стремящиеся погубить Землю. Коварство врага не знает предела… Вот, пожалуй, и все. Для правды слишком примитивно. Сказка того же уровня, что и про Силы Спасения. И разумеется, ни на один конкретный вопрос ответа не предусмотрено. Где этот Город – неясно. Какова его сила – неизвестно. Чего он хочет – поди разберись. Он, Сергей, как-никак Воспитатель Второго Ранга, по здешним масштабам шишка, не Техник какой-нибудь или Санитар – но до настоящей информации все же не допущен. Вот и остается, подобно Сократу, усмехаться. 'Я знаю то, что ничего не знаю.'
Хотя, если взглянуть с другой стороны… Все настолько засекречено, такая глубокая тайна, столько туману напущено… Обычно так делают, если никакой тайны нету, когда за всеми этими покровами – пустота. Что ж, выходит, Город – просто идеологическая брехня? Какая уважающая себя идеология обойдется без образа врага?
Но почему бы не предположить иное? Может, Город действительно имеет место быть, но Благодетели ничего о нем не знают, кроме того, что он существует и каким-то образом мешает 'спасать' Землю? Скорее всего, именно так оно и есть. Иначе откуда бы взялся Белый?
Пожалуй, впору позавидовать Костику. За ним-то, по крайней мере, пришли. А для него, Сергея Латунина, идиота Второго Ранга, подобный путь закрыт. Ведь даже явись сейчас Белый – что бы он ему сказал? Вытащи меня отсюда в Натуральный Мир? Под солнышко, видишь ли, захотелось? А куда девать всю здешнюю мерзость? С собой забрать? Много дерьма в нем накопилось, много натворил тут пакостей. И вообще, пора задать себе парочку неприятных вопросов. Вот, к примеру, не оказался бы Костик его сыном – пошел бы он тогда против Корпуса? Не вышло бы так, что уже не веря в сказочку про Спасение, он все же механически продолжал бы свою работу? Или все не так? Ответа не было, и потому разрасталась в нем какая-то мертвенная, стылая безнадежность.
Прошлое не вернешь, – вновь напомнил он себе и усмехнулся, надо же, на какие банальности его потянуло. Но ведь и в самом деле не исправить ничего, не переписать. Останется все – и разговор с Ленкой тем зимним вечером, и сизая струйка дыма из трубы крематория, и залитые страхом глаза Сашки Васенкина. А что он тогда мог сделать? Фильтрация от него не зависит, на Первый Этаж все равно каждый год отправляют определенный процент. Это дело Санитарной Службы, они там у себя решают, а после уже выдают список на отправку. Что зависит от воспитателя?
И почему они выбрали именно Васенкина? Конечно, глупый вопрос. Не его, так кого-нибудь другого, и сейчас пришлось бы думать о том, другом… А все же странные были у него глаза. Казалось, он в тот день все понимал – что происходит с ним, и со всеми ими, и чем это должно кончиться. А ведь пришлось еще устраивать эту дурацкую игру в прощание, в рапорты и списки двоечников. Что поделаешь – должен быть эффект ментального воздействия. Проще говоря, кнут и пряник. Ребятишки-то и впрямь поверили, что
