туман норовил заползти в рот, в уши, а тесто поднималось, бесцеремонно облизывая ноги и точно желая растворить их в себе.
Здесь, в этом странном мире, все было не так. Не было света — но это не значило обычной черноты, не было звуков — но каждый шаг отдавался в ушах, не чувствовалось ни жары, ни холода, но по спине бегали беспокойные мурашки. А вместо страха — одно лишь глухое раздражение, как бывает в тягостном сне, когда сна по сути уже и нет, а проснуться все-таки не получается.
Хуже всего вело себя время. То ли его здесь вообще не водилось, то ли оно поменялось ролями с пространством — но Петрушко понятия не имел, сколько идет, час ли, день ли, а может, год… Его, время, просто нечем было мерить — циферблат часов не светился, пульс не прощупывался, сколько Виктор Михайлович ни тискал левое запястье. Пожалуй, только по нарастающему раздражению он мог судить, что вообще что-то происходит, что-то меняется.
Очень хотелось выбросить из головы все, лечь на спину и отдаться этому извечному туману. Раствориться в нем, исчезнуть, освободиться от боли, тоски, злости… От всех мучительных мыслей. От мыслей про Настю, про Лешку. И он уже почти решился — но тут всплыли в мозгу те самые Лешкины стихи… которые он сочинил на даче, когда собирали орешник… Немногим больше месяца прошло, а кажется, словно то была совсем другая эра. Петрушко обречено вздохнул и двинулся дальше, на ходу шепча губами легкие строчки:
Кончилось это все внезапно. Только что он шел, продираясь в бесцветном киселе — и вдруг нога не находит опоры, и вот уже он летит вниз, в гостеприимно раскрывшуюся серую бездну. Вновь накатила тошнота, заложило уши — а потом вдруг раздался оглушительный хлопок, перед глазами вспыхнул мертвенный лиловый свет, и ничего не стало. Ни киселя, ни теста. Был полутемный зал с колоннами, был свежий ветер, был чадящий факел на стене — и все это показалось таким милым и родным после прогулки по Тонкому Вихрю…
— Не храбрись, Вик-Тору, — возразил Вестник. — Ты шел там, где человеку не выжить. Единый предназначил для человека Круги, а не то, в чем они носятся. Тонкий Вихрь высасывает жизнь из любого, кто в него попадет. Тебя защитил лишь покров, который сплел словами силы твой друг, Ген-Нау, но никакая броня не защищает полностью, и никакая броня не вечна.
Господи, смятенно подумал Петрушко, а Лешку-то как по этому темному каналу проволокло?
— А как же мой сын? — напряженно спросил он.
— Я думаю, ему было легче. Меккос Хайяар наверняка спеленал его защитными покровами лучше, чем это сделал Ген-Нау. Ведь Ген-Нау очень неумелый маг, он и от природы-то не слишком силен, но вдобавок и необучен. Значит, и на то была воля Единого.
Это Гена-то слабый маг? Петрушко невесело усмехнулся. Что же тогда сильный маг? Нет, правильно все-таки они не стали хватать Хайяара. Крови бы пролилось…
— Ладно, это все… лирика, — последнее слово он произнес по-русски, не было ему аналога в олларском языке. — Давайте перейдем к делу, Вестник. Скажу вам правду — я вызвался быть партнером вашего… гм… разведчика главным образом затем, чтобы найти моего украденного сына и вернуть его на Землю. Все прочие цели не так уж для меня важны. Пока Лешка там, у тхаранских магов, я не нахожу себе места. И я надеюсь на вашу помощь, Вестник.
— Хорошо, — кивнул Алам, — я буду молить о нем Единого, дабы избавил Он дитя от руки злых и послал ему свою защиту.
— Хм… — Петрушко не нашелся, что и сказать. — Молить? И только?
— Разве этого мало? — в свою очередь удивился Вестник. — Тебе надо бы знать, что ни один волос не упадет у человека без вышней воли. Не будет этой воли — и без толку мечи, стрелы, броня, без толку золото и кони, а Слова Силы уж тем более без толку.
— Вообще-то у нас говорят: на Бога надейся, а сам не плошай. — В груди вдруг открылась сосущая пустота. Показалось, что в комнате невероятно душно, несмотря на открытые ставни. Запахи ночных трав сделались вдруг приторными, как в аптеке.
— Тоже верно, — согласился Вестник. — Поэтому не волнуйся, Вик-Тору, лошади будут, и будут воины… много воинов. Тебе хватит пяти тысяч? — спросил он, пряча в бороде усмешку.
— А не многовато ли? — поднял брови Виктор Михайлович. — Зачем такая толпа-то?
— Не толпа, — строго пояснил Алам, — а хандара. Понимай разницу.
Петрушко мысленно присвистнул. Хандарой здесь называлось нечто вроде дивизии.
— За день можно узнать многое, — продолжал Алам, — мы и узнали. Твой сын сейчас в замке Айн- Лиуси, в руках у дакассара Диу-ла-мау-Тмера. Дакассар — пожалуй, сильнейший тхаранский маг, Глубинное Посвящение, он входит в Собрание Старцев, носит черный плащ…
— Черный плащ? — удивился Петрушко. — Это что-то означает?
— Это очень много что означает, — сухо сказал Алам. — В Собрание Старцев входят пятеро — белый плащ, синий, лиловый, зеленый… и черный. И хотя вождем считается носитель белого плаща, Иргру-Йаро, но у черного власти ничуть не меньше. Ему покровительствует очень сильный демон… самый страшный демон нашего Круга.
— Ну-ну, — закусил губу Виктор Михайлович. — Знакомое дело, Политбюро это у нас называется. Генсек и серый кардинал… только у вас он черный.
— Волею Единого, — улыбнулся Алам, — скоро у нас не будет ни белых, ни черных, ни синих… Тхаран доживает последние свои дни. Мышца Единого сокрушает верящих идолам.
— Все это, конечно, здорово, Вестник, — согласился Петрушко, — но давайте ближе к делу. Далеко этот самый замок?
— Смотря откуда… Отсюда, от Кхермат-Лназу, по торговой дороге месяца два для пеших, недели три для конных. Но есть и иные пути… они труднее, но короче. Если Единый пошлет вам отблеск Своей силы, тогда за неделю доберетесь.
— А Он пошлет? — прищурился Петрушко.
— Думаю, пошлет, — невозмутимо откликнулся Алам. — Айн-Лиуси все равно брать надо. Это ворота на юг, во внутренний Оллар. Сейчас замок запирает все дороги, держит все окрестные земли на двести тианну вокруг. Замок огромен и неприступен, его стены более ста локтей высоты. Вдобавок еще колдовские ловушки… Наши войска… ну, то есть сарграмские войска, движутся сейчас гораздо восточнее, в пустынных степях. Огибают Айн-Лиуси по широкой дуге. Им навстречу олларский государь Айяру-ла-мош-Ойгру ведет свои колонны. Он не ждет наступления с севера, целиком полагаясь на мощь дакассара Тмера. Поэтому мы в любом случае будем штурмовать замок. Штурмовать двумя хандарами, с севера и с запада. Ты пойдешь с
