Кто такой Лу Шортино?

– Я хочу сказать… – Агатино уставился на Нунцио. Нунцио глазел на Агатино.

В дверях возник Тони – запыхавшийся, потный и бледный. Под мышкой он держал номер «Вэнити фэйр».

– Закончили со спецподготовкой?

– Да, Тони, все в порядке.

– Отлично! Агатино, будь любезен, дай мне стакан воды.

– С сахаром, – уточнила тетя Кармела. – Тони, там все нормально?

– Да, тетя, – отозвался Тони, погружая пальцы в волосы синьоры Дзаппуллы.

– Не хочешь рассказать мне, в чем дело?

Агатино размешал сахар и подал Тони стакан. Тот залпом выпил воду и перевел дыхание.

– Я покупал журнал и столкнулся с дядей Салом: «Тони, – сказал он мне, – почему бы тебе не устроить завтра вечером барбекю и не позвать на него Ника и Минди?»

– Ника и Минди? – переспросила тетя Кармела.

– Именно, – кивнул Тони. – Ника и Минди… Ты помнишь Ника, тетя?

Еще бы! – отразилось на лице тети Кармелы.

Тони продолжал сверлить тетю Кармелу глазами, и та прочитала его мысли.

– Прической Минди займешься лично, – сказала она.

– Но, тетя…

– А я позабочусь о платье.

– Но, тетя…

– Никаких возражений. И помни: она должна выглядеть настоящей невестой!

Дядя Сал желал бы видеть вас

«Дядя Сал желал бы видеть вас завтра вечером на барбекю. Минди представит семье Ника Палумбо – своего жениха!» – такое сообщение Тони передал всем родственникам. И все как один с удовольствием приняли приглашение. Это прекрасный вечер с прекрасным барбекю, которое надолго останется в общей памяти… рассуждал Тони сам с собой, стоя на ступеньках лестницы дома, с которой открывался вид на весь сад. От приглашения на такие вечеринки не отказываются, не зря все пришли такими нарядными. Собралась вся семья. Много музыки, рассеянный свет, интимная волнующая атмосфера… Это барбекю может действительно запомниться надолго. Тони надел навыпуск рубашку ярко-красного индийского шелка и обтягивающие светлые брюки. Он курил свою третью за день ментоловую сигарету. Постояв, он спустился в сад, чтобы встретить copirraiter'a дяди Сала, американца, который, по словам дяди, отравился миндальной пастой.

– Ты уверена, что я выгляжу достаточно безобразно? – пытала в углу сада Минди тетю Кармелу.

На Минди напялили платье, сшитое ее матерью по фасону, выбранному тетей Кармелой специально для этого случая: буфы, кружева, рюшечки, оборочки. На голове ей соорудили начес такой высоты, какого с лихвой хватило бы на четыре прически.

– Не волнуйся, Минди, уж я-то знаю мужчин! – успокоила ее тетя Кармела.

Чтобы избежать замужества, тетя Кармела использовала гениальный прием: всем, кто набивался ей в мужья, она наглядно демонстрировала, как собирается вести себя в качестве жены, и претенденты исчезали с ее горизонта раз и навсегда.

Когда у Минди зародилось подозрение, что дядя Сал приложил руку к убийству ее отца, она тоже решила остаться старой девой. Разумеется, твердой уверенности в том, что это именно дядя Сал, у нее не было и быть не могло, однако, хорошенько обо всем поразмыслив, она пришла к простому выводу: даже если в данном конкретном случае он не виновен, то в принципе вполне способен на нечто подобное, а ей совсем не хотелось иметь что-либо общее с миром, в котором братья заодно с матерями убивают отцов. «Тетя, – высказалась она однажды, – я думаю, мне многое простится, если я останусь старой девой. Потому что, если я выйду замуж да еще, не дай бог, рожу ребенка, то в один ужасный день я возьму ружье и перестреляю всех на хрен».

Тетя Кармела поняла, что Минди вовсе не шутит. Точно так же рассуждала и она сорока годами раньше.

Валентина – красная помада, полотняные брюки, майка персикового оттенка, яркие мокасины, – закинув нога на ногу, со скучающим видом сидела на плетеном диванчике в стороне от толпы гостей. Рядом с ней пристроилась Рози, озабоченная только тем, как бы не порвать чулки. Она ерзала на диванчике в поисках безопасной позиции, и с каждым движением ее юбка задиралась все выше.

– Черт, какой идиот сказал Тони, что плетеная мебель – это шикарно?

– А кто тебя заставил вырядиться как последняя шлюха? – возразила Валентина.

Рози захохотала – она обожала комплименты.

– Слушай, я сказала Стиву, что у моей кузины разбито сердце. А он говорит, хочешь, познакомлю ее с певцом из «White Cake». Только ты уж оденься как-нибудь… Почему бы тебе не одолжить пару тряпок у Чинции?

– Ага, прямо сейчас, – огрызнулась Валентина. – Выряжусь дура дурой, как твоя Чинция, и побегу к этому козлу из «White Cake».

– Ну знаешь! – обиделась Рози. – Тогда уж лучше напяль на себя солдатские ботинки, типа, растоптанные и без шнурков…