Кто такой Лу Шортино?

продемонстрировала ей платья жены Тони. Четтина предложила Минди выбрать себе любое, и Минди подумала: кто лучше Валентины поможет в этом? Среди вещей Четтины Валентина сразу же узрела платье 60-х годов, простое, белое, в синий горошек, казалось, сшитое специально для Минди. Четтина была пониже ростом, но в груди они были примерно одного размера, поэтому платье сидело как влитое, хотя доходило лишь до середины бедер.

Валентина сбегала к себе домой и вернулась с парой босоножек на шпильке, купленных на улице Этны.

– Если у женщины такие красивые ноги, как у тебя, она должна показывать их всем, – сказала Валентина, пока Минди рассматривала себя в зеркале.

Теперь Минди со скучающим видом прогуливалась по саду походкой манекенщицы. Она ступала с неуклюжей грацией, и в вырезе платья покачивалась ее белая грудь.

– Минди, – позвала Четтина и махнула ей рукой.

Минди обернулась и увидела Четтину в компании американца в красном пиджаке.

Минди направилась к ним.

Лу смотрел на нее, не отрывая глаз.

– Добрый вечер, – сказала Минди и остановилась. Она нарочно посильнее вдавила каблуки в землю и замерла на месте, сверля Лу взглядом.

Лу поклонился, и лицо его залила краска.

– Ты что делаешь, пялишься на мои ноги? – спросила Минди и тоже покраснела.

– What? – ошарашенно спросил Лу.

Четтина засмеялась и посмотрела на Минди взором, в котором ясно читалось: какая ты красивая. Потом она окликнула Агатино, который расхаживал среди гостей с подносом, уставленным бокалами с аперитивами. Агатино приблизился.

– Синьора, – прошептал он ей, – последите за своим мужем, по-моему, он ищет иголку в стоге сена.

– Вы что-нибудь выпейте, ребята, – сказала Четтина, – а я должна вас покинуть, муж, наверное, меня уже обыскался.

Минди пошевелила правой лодыжкой, пытаясь освободить каблук, застрявший в траве.

– Мне бранкаменту, – сказала она Агатино слегка скучающим тоном.

Черт, подумал Лу, совсем как мой дед!

В жизни такая скромница, сама святая невинность, а сейчас гляньте-ка, ни дать ни взять тертая обольстительница, в свою очередь, подумал Агатино.

– Мне то же самое, пожалуйста, – сказал Лу, не отводя глаз от Розамунды, или Минди, или как там ее на самом деле зовут…

«Грубы и строги все японские боги, но бог американцев тоску и муки всем несчастным сейчас же облегчает…» Сильный хрустальный голос Виолетты Леонарди, сопрано из «Театро Массимо», заполнил все пространство сада. Сенатор Дзаппулла скрепя сердце уступил Тони, и на барбекю кроме него оказались и другие почетные гости, в том числе приглашенные музыканты – Леонарди, тенор Пиппо Дель Гаудио, две первые скрипки, виолончелист и пианист из «Театро Массимо». Теперь они, по просьбе Тони и в полном соответствии с китайской и восточной программой, исполняли «Турандот» и конечно же «Чио-чио-сан» «…О Баттерфляй, уйми свои ты слезы! Я вернусь к вам весною, лишь зацветут здесь розы и малиновки в чаще вить станут гнезда…»

Исполнение можно было бы назвать превосходным, если бы не первая скрипка Сальваторе Аттильяно, который съел почти всю приготовленную пасту, после чего с трудом держал нужный темп.

Ник, спрятавшись за решеткой сада, стрелял глазами направо и налево. Проклятье! Лирическая опера, американцы и китайские драконы! Не хватает только паланкина с Богоматерью!

Ник боялся, что, стоит ему войти, все опять уставятся на него, как в прошлый раз, и начнут аплодировать: смотрите, жених пришел, жених пришел!

Одно дело, когда ты один на один с Минди, которую даже толком и не разглядел, потому что, когда вас знакомили, был в полуобмороке… В общем, одно дело отвести Минди в сторону и сказать: «Мне очень жаль, Минди, но лучше не надо» и совсем другое повторить то же самое в присутствии аплодирующих родственников, особенно если уже напечатаны приглашения, выбрана церковь для венчания и арендован дом. И дядя Сал все одобрил.

Только этого идиотского веселья ему не хватало, и так нервы на взводе! Не хватало дяди Сала, так у него еще и подошвы скользят!

Ник сплюнул и от души выругался и тут вдруг заметил, что за спиной у него кто-то стоит. Резко повернувшись, он увидел Валентину.

– Вытри нос, сопляк, – смеясь, сказала Валентина и протянула ему бумажный носовой платок.

Тони подошел к девушкам, сидящим на плетеном диване.

– Вы не видели, миндальные пирожные принесли? – спросил он сухо.

– Что? – переспросила Рози.

Тони сложил руки на животе и постучал ногой о землю.

– Вроде приносили какие-то подносы, Тони, – сообщила Алессия.

– Ага, целые подносы! И где же они? – Тони, расставив ноги и уперев руки в боки, взглядом поискал их на столах. – А Четтину не видели? – раздраженно спросил он.