— А после армии каждая вторая демобилизованная становится «Мисс Израиль»!
— Ты уверена, что попадешь именно в число вторых, а не первых? — скептически уточнила я.
— Чего?! Ты чего хочешь этим сказать? — мгновенно вскинулась Кира.
— Ммммм… я хотела сказать, что конкурсы красоты проходят раз в год, а не раз в неделю… Мне так казалось. Вроде, — пошла я на попятный.
— Это казуистика! — решительно отмела мой довод Кира. Мне бы ее оптимизм.
Мы с Кирой решили устроить прощальную экскурсию по Москве: пройтись по памятным местам и хорошенько напиться. Для Киры это стало приятным воспоминанием о малой родине, а для меня — поддержкой на нелегкой стезе дальнейшего проживания здесь же.
Надо сказать, прогулка была недолгой, потому что памятных мест уже не осталось — все давно затянуто строительными лесами. Как две примерные туристки, мы завершили нашу экскурсию на Красной площади. Посидели в Bosco-кафе в окружении приятных людей, поглазели на гостей столицы.
— Я просто решила избавиться от прошлого, — поглощая пасту, объяснила Кира.
— Честно говоря, я не знала, что у тебя такое бурное прошлое, — с улыбкой сказала я, помешивая соломинкой коктейль.
— У меня вообще нет прошлого, — жестко ответила Кира, — я постоянно откладываю свою жизнь «до лучших времен». У меня нет времени ни на что: ни на друзей, ни на удовольствия, ни на семью.
Я пожала плечами:
— Как и у нас всех.
Кира оторвалась от пасты и внимательно посмотрела на меня:
— Я ценю то хорошее, что у меня было, но я верю, что есть иное и лучшее. И хочу в этом убедиться воочию.
Я отвела взгляд и, прищурившись, посмотрела на солнце.
— Чем ты там собираешься заниматься? — Я решила перевести разговор на другую тему, чтобы не расстраиваться.
— Заработанных денег мне хватит до конца жизни, если только я не отправлюсь по магазинам, — улыбнулась Кира.
— О, боги! Кто же теперь у меня будет скупать половину гардероба? — вдруг дошло до меня.
Кира довольно засмеялась:
— Вот тут ты можешь не беспокоиться. Я специально буду приезжать в Москву на твою распродажу.
— Специально для тебя я буду устраивать ее три раза в год! — торжественно поклялась я и добавила: — Я буду скучать по тебе.
Все — в сад!
Ксению уволила уже сама Алина. Наш штатный интернет-писатель выставила в своем блоге подробный рассказ о ситуации в редакции, включая личные комментарии в адрес Алины: что-де ей никогда не нравился ее гардероб, ее собственная коллекция — вселенский позор, отец лучше бы тратил деньги на благотворительность. Откровенность Ксении меня всегда смущала, но тут я ни в чем не могу ее упрекнуть. Сама бы поступила так же, если бы хватило смелости.
Алина бушевала полдня, Артем смог ее успокоить лишь обещанием заблокировать всей редакции доступ к интернет-дневникам. Я удивляюсь, как после этого на него не посыпались заявления об уходе. Мы многое можем выдержать, но только не отсутствие возможности посплетничать о начальстве.
— Может, мне нужно было с ним переспать? — размышляла я вслух, перебирая иллюстрации для номера. — Тогда бы он меня назначил главным редактором.
— А я переспала, — вдруг сказала Маринка.
Я с изумлением подняла на нее глаза. Маринка сморщила лицо в смущенной улыбке:
— Но, как видишь, мне это не помогло.
Мы уставились друг на друга, а потом расхохотались как сумасшедшие, сбрасывая напряжение последних дней.
— Ну и как он? — не смогла сдержаться я от извечного женского вопроса.
— На троечку с плюсом, — призналась Маринка, — но я смогла скрыть разочарование, — с гордостью добавила она.
Мы снова расхохотались. Вера недовольно покосилась в нашу сторону, а Елена уже собралась призвать нас к порядку, но ее опередила госпожа главный редактор.
— Я тоже очень смеялась, когда читала ваш текст, — манерно растягивая слова, сказала она, — ничего глупее в жизни не видела.
Я буквально подавилась смехом. Маринка вжалась в стену, а Вера сардонически усмехнулась.
— Что вы имеете в виду? — холодно поинтересовалась я.
— Я имею в виду, что это никуда не годиться, перепишите, — и она бросила на стол распечатку статьи.
Переписать обзор, снова?! Я испытывала острейшее желание наброситься на Алину и придушить ее. Не помню, чтобы я кого-то так ненавидела, но ненависть к такой мрази не может быть грехом.
— Что вас конкретно не удовлетворило? — вежливо уточнила я, прожигая взглядом распечатку.
Алина поджала губы и повысила голос:
— Я не вижу здесь никакой идеи!
Я подняла глаза. Алина смотрела на меня свысока, как все эти дешевки, дорвавшиеся до шмоток. Все остальные — испуганно и напряженно.
Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на ненависть. И на сдерживание эмоций. Бывают ситуации, когда щепетильность и манеры пай-девочки становятся лишними.
— Я, знаете ли, не коммунист и не работаю за идею. Я зарабатываю деньги, — с расстановкой сказала я.
Алина растерялась:
— Что же вы хотите, милочка? Повышения зарплаты?
— Понятия не имею, чего хочет Милочка, а я хочу свалить из этого сумасшедшего дома. В общем, я увольняюсь.
Немая сцена, все в шоке. Впрочем, это стало обычным состоянием сотрудников нашей редакции.
Я быстро выдвигала ящики и бросала в сумку их содержимое. Сколько барахла! Лишь бы не передумать…
Наконец, Алина пришла в себя:
— Я вас не держу! Я никого здесь не держу! А что касается вас, — она ткнула в меня пальцем, — вас никто не отпускал, пока вы не доделаете номер!
— А не пошли бы вы, милочка? — Я закинула сумку на плечо и развернулась к выходу. — Да, и давно хотела вам сказать: одеваетесь вы на редкость безвкусно.
Наконец-то мне удалось сказать последнее слово! И, по-моему, удачно. Нет?
Я ждала лифт, когда у меня запиликал новый мобильный. Я посмотрела на экранчик и не поверила своим глазам.
— Здравствуйте, Лариса Владимировна.
— Здравствуй, Лана, — ответила наша мымра, — я слышала, ты уволилась.
— Я смотрю, новости в нашем городе уже передаются со скоростью света, — удивленно заметила я во второй раз за последние несколько дней.
Лариса засмеялась со столь дорогими моему сердцу интонациями гиены:
— Скорее, со скоростью мобильной связи. Подъезжайте ко мне, дорогая. У меня есть для вас предложение.
