«Ну же, соглашайся!» – нетерпеливо думал он. – «А то мои брюки погибнут на грязном полу этой беседки!»
– Моя дорогая Людмила Николаевна, я прошу вашей руки, – напомнил Влад о себе.
Рыдая так, как будто ей сообщили о преждевременной кончине любимой бабушки, Мила кивнула.
Путятин, едва скрыв облегчение, поднялся с колен. Он достал идеально выглаженный платок и несколько секунд разрывался между желанием попытаться спасти модные тесные брюки, или же поступить как джентльмен (и новоиспеченный жених, к слову). Воспитание взяло верх, и он протянул платок Миле.
– Ну, моя дорогая, – участливо сказал он, – неужели вы так убиваетесь от мысли, что станете моей женой?
Мила, уткнувшаяся лицом в платок, застыла, немножко подумала и решила, что с ее стороны будет опрометчиво изначально настраивать жениха против себя. И она помотала головой.
– Так в чем же дело? Неужели вы оплакиваете свою репутацию?
Альтернатива была не слишком соблазнительной, но Милочка с готовностью закивала.
– Моя дорогая Людмила Николаевна, я немедленно отправлюсь в Москву, чтобы поставить в известность Дмитрия Анатольевича. Ваша репутация не успеет пострадать, если только вы сами ее не подмочите, – непрозрачно указал ей Влад Путятин на зареванное лицо и мокрый платок.
Мила с трудом подавила желание высказать молодому миллиардеру все, что она думает о его участии, его предложении и о нем самом. Но еще немножко подумала и решила, что в будущем ей не раз представиться такая возможность (ни для кого не были секретом бурные семейные сцены между супругами Козолупа), а пока нужно было официально оформить его джентльменский поступок.
– В это время дядя Митя как раз возвращается из банка, – начала она давать указания Путятину, – если его не будет, то подождите немного, он никогда не задерживается там допоздна.
Влад взглянул на нее с ироническим любопытством.
– Должен ли я буду переговорить с вашими дедушкой и бабушкой? – вкрадчиво спросил он.
Милочка вздрогнула всем телом, вспомнив о Кузьме Прокопьевиче и Аделаиде Константиновне. И в красках представила, что властный дед и прямолинейная бабушка скажут о разрыве с банкиром Черским.
– Возможно, позже, – уклончиво ответила она. – Дядя Митя уполномочен вести дела семьи.
– Как скажете, – покорно молвил Путятин и вдруг перехватил ее руку. – Вы позволите, моя дорогая Людмила Николаевна? Теперь, – многозначительно добавил он.
Мила почти с ужасом смотрела, как губы жениха приближаются к ее пальцам.
Поцелуй подействовал на нее ее, как на кузину Анжелику первый бал сезона. Трогательный пушок встал дыбом, и не только на щеках.
«Это будет забавно» – с удовольствием отметил ее реакцию Влад.
– Я буду считать мгновения до нашей следующей встречи, моя дорогая, – уверил он ее, отпустил пылающие пальцы и был таков.
Милочка осталась в беседке посреди ночного парка. И в некотором недоумении, надо сказать.
«И что, я одна я одна должна возвращаться?» – подумала она. – «И какой же прок от этого сватовства?..»
В оправдание Владислава Путятина могу сказать, что как бы он не желал довести дело до логического конца, он ну никак не мог показаться перед обществом в испачканных брюках! Тревожно всматриваясь вперед и при первом же намеке на встречу с прогуливающимися парочками, прячась в кусты, Путятин добрался до стоянки, и, не выходя из-за рододендронов (весьма удачно, скрывавших все, что нужно), приказал подогнать его «астон-мартин». Затем запрыгнул внутрь и умчался в направлении своего пентхауса на Новой Остоженке, где в гардеробной комнате хранилась обширная коллекция вызывающе тесных брюк.
«Дядя Митя подождет», – справедливо рассудил Влад Путятин.
Глава 6
Милочка Обольянинова умылась в маленьком фонтане (мраморный Амур лукаво посматривал на нее), и щедро побрызгала водой на курточку. Свое возвращение она хотела обставить со всем возможным приличием, тем более что мужчины, согласившегося спасти ее девичью репутацию, поблизости не было.
Правдоподобные оправдания Милочке потребовались довольно скоро, поскольку на ближайшем же перекрестке она столкнулась с хозяйкой дома и ее братом.
«Ага!» – с удовлетворением констатировал Нузгар Абар-Рахман, гордый талантами своего друга.
Лалика Сеид-Шах прищурилась, внимательно осматривая испуганную дебютантку.
«Хм-м-м», – вот все, что подумала уважаемая вдова.
– Как же вы промокли, Людмила Николаевна! – галантно бросился на помощь девице пособник ужасного Влада Путятина.
– Вы одна? – вот и все, что сказала Лалика Сеид-Шах.
– Ну, конечно, она одна, Лал! Разве найдется, столь жестокосердный человек, который бросит несчастную девицу в грозу?
Миле Обольяниновой и Лалике Сеид-Шах на ум пришла одна и та же персона.
– Я попала под дождь, – пролепетала несчастная девица, настойчиво демонстрируя полы мокрой курточки.
– Вам немедленно нужно лечь в постель, Людмила Николаевна, – как наседка суетился вокруг Нузгар Абар-Рахман. – И выпить чего-нибудь горячего. Непременно глинтвейн! Я распоряжусь.
«Хм-м-м», – перенеся внимание на брата, подумала Лалика Сеид-Шах.
– Я далеко ушла, и гроза застала меня врасплох, – продолжала давать показания Мила.
– Твой парк, Лал, это настоящий дремучий лес! Только гость сойдет с дорожки, его приходится искать с собаками…
– У вас прелестный парк, Лалика Махмудовна, – не в тему ляпнула Мила.
– Да-да, средств на него уходит – прорва! – все о своем причитал Нузгар. – Только остановишься прикурить сигарету, как из кустов выскакивает садовник с совком…
– Я замерзла, – наконец, сказала правду Милочка.
Уважаемая вдова явно пришла к какому-то решению. К какому – так никто и не узнал, поскольку Лалика Сеид-Шах никогда не оглашала суждений, пока весь свет ясно не выскажет свою позицию.
– Тетя и кузина вас заждались, дорогая, – вот и все, что сказала хозяйка дома.
– Я провожу твою гостью, Лал, – многозначительно сказал Нузгар Абар-Рахман, намекая на все, что можно.
Правду сказать, тетя и кузина не слишком беспокоились об отсутствии Милочки. Грозу они пересидели в сельпо, и это пикантное приключение привело их в чрезвычайное возбуждение! Прикоснувшись к реальной российской жизни дамы и девицы почувствовали себя опытными женщинами, и всю обратную дорогу только и обсуждали, что свой смелый поступок. Впрочем, не сопровождай их мужчины, они бы не осмелились даже шагнуть на порог экзотической торговой точки, а так и мокли бы на улице. Простуда, грипп, а то и пневмония могли последовать за этим, но зато потом никто бы не сказал, что они вели себя неподобающе светской персоне.
Появление Милы вызвало бурные восклицания, но скорее потому, что тетя и кузина жаждали рассказать ей о сельских приключениях. Не обращая внимания на мокрую курточку и лихорадочный румянец, Ольга Кузьминична и Анжелика засыпали Милочку пикантными подробностями. Кузина пыжилась от гордости: душка Нузгар-Абар-Рахман оказывал недвусмысленные знаки внимания и ловил каждое слово, слетавшее с ее уст. Тетя Оля уже строила матримониальные планы, хотя отдавала себе отчет, что лишь утренние визиты покажут, насколько заинтересован брат Лалики Сеид-Шах.
– Ну, а ты, как провела день, дорогуша? – исчерпав пикантные новости, спросила Ольга Кузьминична.
– Немного почитала, немного погуляла, – неопределенно описала свои приключения племянница.
– У Лалики прелестный парк! – подхватила тетя, и принялась рассказывать девицам о сделанных их хозяйкой усовершенствованиях в недвижимости, оставшейся после тщеславного Сеида-Аисфендиара-
