Кеннеди (во всяком случае в своем первом прогнозе) в книге «Ополчится ли мир против Запада?» выражает беспокойство в первую очередь по поводу массовой миграции. Население Земли продолжает увеличиваться, быстро исчерпывая природные ресурсы и истощая окружающую среду. Если условия жизни во многих африканских странах ухудшатся, их население будет сниматься с обжитых мест и уходить. И пойдут они на Север, где есть вода, пища и где, как они полагают, возникает перспектива иметь дом и машину. На паромах, автобусах, в корабельных трюмах или пешком, миллионы южан заполонят Север. У индустриальных стран будет только два пути – захлебнуться волной переселенцев или использовать силу для ее отражения. По словам Кеннеди, «богатым придется сражаться, а бедным придется умирать, иначе массовая миграция захлестнет нас всех»(44).
Во втором предсказании Кеннеди (с соавторами Робертом Чейзом и Эмили Хилл), кажется, меньше беспокоится по поводу мрачных перспектив массовой миграции. Он сосредоточивается на результатах распространения волн нестабильности, которые возникают в результате распада осевых государств, «воплощающих» в себе конкретные регионы. Осевое государство – большая, расположенная в центре данного региона страна; если она становится жертвой внутренних беспорядков, то образуется «горячая точка», которая не только определяет судьбу региона, но и влияет на международную стабильность»(45). Потенциальные причины внутренних беспорядков известны – перенаселенность, миграция, загрязнение окружающей среды, эпидемии и преступность. Осевыми странами можно назвать Мексику, Бразилию, Алжир, Египет, Южную Африку, Турцию, Индию, Пакистан и Индонезию. Соединенные Штаты и другие индустриальные нации не могут позволить себе пассивно наблюдать за тем, как одна или несколько таких стран начинают распадаться; стратегические последствия распада могут оказаться слишком печальными. Поэтому, граница Север—Юг станет в будущем геополитической разграничительной линией.
Грядущая анархия, по мнению Каплана, наступит подобным же образом – в результате массовой миграции и нестабильности, порожденной гибнущими государствами. Каплан указывает на нарастающую преступность и нехватку природных ресурсов (дефицит воды будет ощущаться особенно остро) как на главных виновников грядущего кризиса. Он говорит: «Криминальная анархия маячит на горизонте… Состояние окружающей среды является проблемой национальной безопасности начала XXI века»(46). Прибавим к этому новое, опасное усиление религиозного и этнического экстремизма, учтем также, что страны Третьего мира не просто погружаются в хаос, но сильно раздражены этим обстоятельством, а потому стремятся к реваншу. Каплановское определение анархии – «позиционная анархия» – тем самым приобретает хантингтоновский, антизападный смысл.
Что касается политических прогнозов, Кеннеди утверждает, что если Соединенные Штаты и их партнеры будут действовать решительно, то смогут остановить процесс погружения Юга в хаос. Народы, которым повезло жить на Севере должны убедить своих руководителей «признать колоссальную взаимосвязанности всемирных проблем и использовать каждую составляющую нашей человеческой изобретательности, находчивости и энергии, чтобы замедлить процесс нарастания демографического и экологического давления или, если возможно, обратить его вспять»(47). Соединенным Штатам следует занять лидирующую позицию в трудном процессе объединения Севера с Югом. От лидера потребуется расширить экономическую помощь Югу, организовать исследования по поиску новых источников энергии и производства продуктов, решить проблемы планирования семьи и доступности медицинской помощи в странах Третьего мира, превратить ООН в более эффективный инструмент для предотвращения и прекращения международных конфликтов.
Каплан более скептически оценивает пользу экономической помощи: «Развитие системы экономической помощи редко меняет историю коренным образом. Думать о том, что помощь может фундаментально изменить жизнь в областях регионе ниже Сахары, значит соглашаться с тем, что эту помощь получит узкий круг интеллектуальной элиты этих стран»(48). Тем не менее, Каплан верит, что экономическая помощь может иметь место, а если ее не будет, «это поможет нам осознать себя, как нацию в контексте взаимосвязанного мира»(49). Он также утверждает, что Соединенным Штатам следует предпринимать больше усилий по развитию механизма раннего предупреждения кризисных ситуаций в Третьем мире; лучшее время для предотвращения всякого кризиса – до его начала. Однако в случае, если превентивные меры не помогут, Америке следует крайне осторожно подходить к прямому вмешательству в дела других государств. Только при чрезвычайных обстоятельствах, когда затронуты высшие интересы, а возможная цена военного вмешательства невысока, Соединенным Штатам следует на него решаться. «Мы должны быть настороже, – советует Каплан, – но. Держать себя в руках»(50).
Томас Фридман – американский пророк глобализации. Пользуясь своим положением колумниста международного отдела «New York Times», он внушал читателям газеты мысль о том, что электронная эра, наряду с расширением рынков, преобразует международную систему.
Как и Фукуяма, Фридман в основном рассуждает по поводу будущего и по поводу влияния глобализации на процветание, демократию и мир. «Символом „холодной войны“ была стена, которая всех разделяла, – объясняет он в своей книге „„Лексус и оливковое дерево“. – Символ глобализации – „всемирная паутина“, которая всех объединяет“. Глобализация определяет „внутреннюю политику и внешние отношения практически каждой страны“, заставляя государства играть по одинаковым правилам, если они хотят процветания. Страны, которые открыли свои рынки и проводят четкую политику, будут процветать, в то время как остальные будут все больше отставать от мировой экономики.
Глобализация, согласно Фридману, – «неумолимая интеграция рынков, национальных государств и технологий в такой степени, какой мы до сих пор не знали»(51). Мировой рынок и электронные технологии, которые являются его инфраструктурой (метафора этого рынка и этих технологий – «лексус»), не единственные формируют международную систему; традиционные споры между людьми и государствами (метафорическое «оливковое дерево») еще имеют значение. Но когда все будет сказано и сделано, глобализация станет определяющей особенностью современной эры. По словам Фридмана, «глобализация – не просто сила, которая оказывает влияние на события в современном мире, но и, в известной степени, путеводная звезда и всемирная направляющая сила»(52).
Международные финансисты и транснациональные корпорации – «электронные пастухи», по выражению Фридмана, суть главные агенты, посредством которых мировой рынок товаров и капиталов преобразует государства и меняет характер их взаимодействий. Механизм работы прост. Государствам, стремящимся к процветанию, нужно привлекать международный капитал. Принимая решение об инвестировании в какую- либо конкретную страну, «электронный пастух» прежде всего беспокоится о том, «насколько эта страна компьютеризирована, какими операционными системами и программным обеспечением она пользуется, а также сможет ли правительство защитить частную собственность»(53). Если страна успешно проходит тест, «электронный пастух» одним нажатием клавиши предоставляет капитал, необходимый ей для развития. Если страна не проходит тест, это трактуется как сигнал об осторожности по отношению к данной стране. Например, в определенный момент Малайзия воспринимается как классическое место биржевых игр на развивающемся рынке. В другой же момент малайзийская валюта оказывается фактически в свободном падении – и инвесторы дружно направляются к выходу.
«Электронный пастух» действует быстро и жестко. Фридман утверждает, что глобализация надевает «золотую смирительную рубашку» на все государства, подталкивая к развитию открытого бизнеса, к принятию стандартизованных бухгалтерских процедур, борьбе с коррупцией и продвижению к либеральной демократии. «Электронный пастух» многообещающе улыбается тем, кто надел «золотые смирительные рубашки» и готов приспособиться к ним, но безжалостно наказывает тех, кто упорствует. Нельзя спрятаться от неумолимой логики глобализации и «золотой смирительной рубашки», которую глобализация несет с собой. «Возможно, ваша страна еще не готова, – предупреждает Фридман, – но рано или поздно глобализация придет и к вам»(54).
Восприятие глобализации Фридманом имеет много общего с распространенным в литературе взглядом на способности международных институтов развивать процедуру сближения и сотрудничества. Фридман смотрит на рынок как на главный стимул интеграции, приверженцы международных институтов больше сосредотачиваются на возможностях таких организаций, как НАТО, ООН и Всемирная торговая организация, которые побуждают государства следовать общим курсом. Некоторые ученые уделяют основное внимание возможностям международных институтов по вмешательству в международные конфликты и наказанию тех государств, которые не выполняют своих обязательств(55). Другие утверждают, что долевое участие в международных организациях со временем приведет к выработке общих нормы и даст импульс к развитию
